— Жозиана Дебёф, вторая жертва, жила в Пантене, — заговорил Луи, поглядывая в свои записи. — Мы туда заезжали, квартира пуста. Как правило, она работала у Порт-де-ля-Шапель, реже — у Порт-де-Венсенн. Исчезла четыре-пять дней назад. Никто ничего не знает. Дружка у нее, насколько известно, нет. С этой стороны у нас тоже ничего интересного.
Луи протянул листок Камилю.
— А, да. Еще и это, — задумчиво протянул Камиль, надевая очки. — Дорожный набор безукоризненного делового человека, который много путешествует, — добавил он, листая детальный список содержимого чемодана, оставленного убийцей на месте преступления.
— А главное, все вещи шикарные, — добавил Луи.
— Ну и что? — осторожно поинтересовался Камиль.
— У меня такое впечатление… — продолжил Луи. — Кстати, это подтверждается тем, что нам говорил Арман. Заказать в Японии эксклюзивный диван с единственной целью разрезать на куски двух девушек — как минимум странно. Но оставить на месте чемодан от Ральфа Лорена стоимостью не меньше трехсот евро не менее странно. Да и остальное содержимое чемодана. Костюм «Брукс Бразерс», рожок для обуви «Барниз». Портативный ксерокс «Шарп»… это уже перебор. Электрическая бритва с подзарядкой, спортивные часы, кожаный бумажник, дорогущий фен… Все вместе тянет на маленькое состояние…
— Ладно, — проговорил наконец Камиль после долгого молчания. — Что до остального, не будем забывать о пресловутом отпечатке. Даже если его нанесли при помощи чернильной подушечки… Это все же очень характерный след. Луи, проверь, был ли он передан в Еврофайл, [12] кто его знает…
— Уже передавали, — ответил Луи, сверяясь с записями. — Четвертого декабря две тысячи первого, во время расследования дела в Трамбле. Это ничего не дало.
— Ладно. Лучше бы обновить запрос. Передашь снова все данные в Еврофайл, хорошо?
— Но ведь… — начал Луи.
— Да?
— На это требуется решение судьи.
— Знаю. Ты сейчас обновишь запрос. А я потом все оформлю как положено.
Камиль роздал краткую памятку, составленную ночью, в которой излагались основные детали дела в Трамбле-ан-Франс. Луи было поручено заново снять все свидетельские показания в надежде восстановить распорядок последних дней молодой проститутки и обнаружить возможных постоянных клиентов. Камилю всегда казалось весьма экзотичным отправлять Луи в злачные места. Он без труда представлял себе, как тот поднимается по вонючим лестницам в своих идеально начищенных башмаках и заходит в дешевые номера на час, облаченный в прекрасный костюм от Армани. Просто загляденье.
— Для всего этого нас не слишком много…
— Луи, снимаю шляпу перед твоим умением говорить эвфемизмами.
И пока Луи откидывал прядь со лба (правой рукой), майор задумчиво продолжил:
— Разумеется, ты прав.
Камиль взглянул на часы:
— Хорошо. Нгуен обещал мне, что первые данные будут готовы к концу дня. Должен признать, что все имеет и свои положительные стороны. С того момента, как телевидение продемонстрировало мою физиономию в двадцатичасовых новостях, и тем более после статей, появившихся сегодня утром, судья проявляет легкое нетерпение.
— А понятнее нельзя? — спросил Мальваль.
— А понятнее можно, — заявил Камиль, указывая на телефон, — она ожидает нас всех в семнадцать часов, чтобы обсудить, как идет расследование.
— А, — фыркнул Арман, — обсудить… И… что мы ей скажем?
— Ну, в этом-то и проблема. Нам особо сказать нечего, а то немногое, что мы можем сообщить, тоже не блещет. На этот раз можем рассчитывать на кое-какие нововведения. Доктор Кресс составит психологический профиль нашего парня, а Нгуен поделится своими первыми соображениями. Но так или иначе необходимо определить, за какую ниточку дергать…
— У тебя есть идея? — спросил Арман.
Последовавшая за его вопросом короткая пауза не имела ничего общего с предыдущими. Камиль неожиданно показался растерянным, как заблудившийся путник:
— Ни малейшей, Арман. Ни малейшей. Полагаю, по крайней мере в одном у нас нет разногласий. Мы в полной жопе.
Вырвавшееся словцо было не слишком салонным. Зато полностью отражало состояние духа присутствующих.
Камиль отправился к судье вместе с Арманом. Луи и Мальваль должны были присоединиться к ним уже на месте.
— Судья Дешам… — сказал Камиль, — ты ее знаешь?
— Не припоминаю.
— Значит, ты ее никогда не видел.
Машина пробивалась сквозь плотное движение, иногда заезжая на полосы, предназначенные для автобусов.
— А ты? — спросил Арман.
— Я-то да, я ее помню!
Репутация судьи Дешам была лишена всякой изюминки, что, скорее, обнадеживало. Он вспомнил женщину приблизительно своего возраста, худую, почти тощую, с асимметричным лицом, каждая деталь которого — нос, рот, глаза, скулы, — взятая по отдельности, могла выглядеть нормально и даже логично, но вместе они были собраны в каком-то странном порядке, придающем всему целому вид одновременно умный и совершенно хаотический. Она носила дорогую одежду.
Ле-Гуэн уже сидел в ее кабинете, когда пришел Камиль с Арманом и судебно-медицинским экспертом. Сразу за ними появились Луи и Мальваль. Уверенно восседая за своим столом, как за командным пультом, судья соответствовала тем воспоминаниям, которые майор о ней сохранил, только оказалась моложе его, еще более миниатюрной, чем он думал, а лицо ее отражало скорее культурный уровень, чем ум, а одежда была не дорогой, а просто-таки непомерно дорогой.
Доктор Кресс пришел на несколько минут позже. Он протянул Камилю сухую руку, послал ему легкую улыбку и пристроился у двери, как если бы не собирался оставаться дольше необходимого.
— От всех и каждого потребуется максимум усилий. Вы смотрели телевидение, читали прессу: это дело будет в центре внимания всех новостных каналов и колонок. Поэтому нам следует действовать быстро. Я не строю иллюзий и не требую от вас невозможного. Но все возможное должно быть сделано. Имейте в виду, информацию я желаю получать ежедневно и прошу вас соблюдать крайнюю сдержанность относительно продвижения данного расследования. Репортеры от вас не отстанут, но я не пойду ни на какие компромиссы в том, что касается тайны следствия. Надеюсь, я понятно изъясняюсь… По всей вероятности, меня будут встречать на выходе из кабинета, и я буду вынуждена поделиться кое-какими сведениями. Жду от вас информации, которая поможет мне решить, что именно мы можем донести до прессы. И будем надеяться, что это ее слегка утихомирит…
Ле-Гуэн отчаянно закивал, как будто выражал мнение всей группы.
— Хорошо, — продолжила судья. — Доктор Нгуен, мы вас слушаем.