Слегка расстроенный тем, что уступил даже не искушению, а тому, что и искушением-то давно не было, он зашел в лифт. К нему присоединилась женщина с охапкой кассет и бумаг и спросила, на какой ему этаж. Камиль с фатализмом во взгляде кивнул на кнопку пятнадцатого, торчащую на головокружительной высоте. Она одарила его очень милой улыбкой, но при попытке дотянуться до кнопки уронила кассеты. Когда лифт прибыл по назначению, они все еще стояли на четвереньках, собирая раскрывшиеся коробки и рассыпавшиеся бумаги. Она поблагодарила его.
— Когда я клею обои, со мной то же самое, — утешил ее Камиль. — Все мгновенно превращается в кошмар…
Женщина засмеялась. У нее был чудесный смех.
Шесть месяцев спустя он женился на Ирэн.
Журналисты спешили. Камиль услышал щелканье фотоаппаратов.
Он бросил:
— Две жертвы.
— Кто?
— Неизвестно. Женщины. Молодые…
— Какого возраста?
— Лет двадцати пяти. Это все, что можно сказать на данный момент.
— Когда будут выносить тела? — спросил фотограф.
— Скоро, мы и так задержались. Технические проблемы…
Заминка с вопросами — прекрасный предлог углубиться в тему:
— Сейчас больше не скажешь, но, если честно, ничего особенного. Нам пока не хватает информации, вот и все. Первые итоги подведем завтра вечером. А пока лучше дать парням из лаборатории спокойно работать…
— А что говорят? — спросил молодой блондин с глазами алкоголика.
— Говорят: две женщины, кто — пока неизвестно. Говорят: убиты, один или два дня назад, пока неизвестно кем, пока неизвестно как, пока неизвестно почему.
— Негусто!
— Именно это я и пытаюсь вам объяснить.
Пожалуй, трудно сказать меньше. Возникло секундное замешательство в рядах.
И именно в этот момент случилось то, чего Камиль мог бы пожелать в последнюю очередь. Грузовичок отдела идентификации сдал назад, но не смог достаточно близко подобраться ко входу из-за бетонной вазы для цветов, непонятно для чего стоящей прямо у двери. Шофер вышел из кабины, чтобы настежь распахнуть обе задние дверцы, и в следующую секунду друг за другом появились два парня из отдела идентификации. Рассеянное до того мгновения внимание журналистов сменилось жгучим интересом, когда за раскрытой дверью лофта стала отчетливо видна стена с огромным пятном крови, выплеснутым одним махом, как на картинах Джексона Поллока. И как если бы это зрелище нуждалось в лишнем подтверждении, два типа из отдела идентификации начали добросовестно грузить в машину тщательно закрытые пластиковые мешки с этикетками Института судебной медицины.
А журналисты дадут фору работникам похоронного бюро: они прикинут вам длину тела с одного взгляда. И, увидев, как выносят мешки, все поняли, что тела изрезаны на куски.
— Твою мать! — выдохнул хор репортеров.
Пока новой порцией скотча увеличивали периметр безопасности, фотографы без устали щелкали, запечатлевая первый вынос. Маленькая стая самопроизвольно разделилась надвое, как раковая клетка: одни обстреливали объективами грузовичок, завывая: «Посмотрите сюда!» — чтобы привлечь взгляд погребальных носильщиков и заставить их на секунду приостановиться, другие же вцепились в свои мобильники, призывая подмогу.
— И впрямь, твою мать! — согласился Камиль.
До чего непрофессионально… В свою очередь он достал мобильник и сделал неизбежные звонки, которые подтверждали, что он вступил в глаз бури.
Отдел идентификации хорошо поработал. Два окна приоткрыты, чтобы создать сквозняк, и утренние запахи достаточно выветрились, чтобы можно было наконец обойтись без носовых платков и хирургических масок.
На этой стадии местá преступлений иногда становятся еще более мрачными, чем в присутствии трупов, потому что начинает казаться, что, заставив их исчезнуть, смерть нанесла второй удар.
Здесь же было еще хуже. В квартире остались только лаборанты со своими фотоаппаратами, электронными рулетками, щипчиками, пузырьками, пластиковыми пакетиками, индикаторными составами, и теперь тел вроде бы никогда и не существовало, словно смерть отказала им в последнем знаке уважения — воплотиться в нечто, бывшее когда-то живым. Перевозчики собрали и увезли куски пальцев, гóловы, распоротые животы. Остались только следы крови и дерьма, и квартира, избавившись от голого ужаса, приобретала совсем иной вид. И даже, на взгляд Камиля, вид чертовски странный. Луи осторожно поглядывал на шефа, у которого на лице появилось такое выражение, словно он, хмуря лоб и сдвинув брови, решает кроссворд. Луи прошел вглубь комнаты, до консоли с телевизором и телефоном, Камиль осмотрел спальню. Они слонялись по дому, как два посетителя в музее, с любопытством открывая то тут, то там новую деталь, раньше ими не замеченную. Чуть позже они столкнулись в ванной комнате, оба по-прежнему в задумчивости. Теперь Луи отправился в спальню, а Камиль глядел в окно, пока специалисты отдела идентификации выключали прожектора, сворачивали пластик и провода, один за другим закрывали кейсы и ящики. Пока он бродил из комнаты в комнату, Луи, мысль которого заработала активнее при виде озадаченного Камиля, старался выжать из своих нейронов все возможное. И мало-помалу он становился еще более серьезным, чем обычно, словно пытался в уме перемножить восьмизначные цифры.
Он присоединился к Камилю в гостиной. На полу лежал открытый чемодан, обнаруженный в стенном шкафу (бежевая кожа, отличное качество, изнутри укреплен металлическими уголками, как специальные кофры). Техники еще не успели увезти его. В чемодане лежали костюм, рожок для обуви, электробритва, бумажник, спортивные часы и портативный ксерокс.
Один из техников, выходивший на несколько минут, вернулся и объявил Камилю:
— Тяжелый денек, Камиль, телевидение прибыло… — Потом, глянув на тянущиеся через всю комнату широкие кровавые полосы, добавил: — С этим делом ты долго будешь торчать на экране во всех вечерних новостях.
— Чистое преднамеренное убийство, — заметил Луи.
— А мне кажется, тут все еще сложнее. Короче, что-то здесь не сходится.
— Не сходится?
— Нет, не сходится, — сказал Камиль. — Все, что здесь находится, практически новое. Диван, кровать, ковры — все. Мне слабо верится, что кто-то пойдет на такие траты с единственной целью снять порнофильм. Для этого используют подержанную мебель. Или снимают меблированную квартиру. Кстати, обычно даже не арендуют. Используют то, что можно найти даром.
— Может, снафф? [6] — предположил Луи.