— Нет, я сейчас скажу, только ты не перебивай. Есть! Восток там, где лавровые кусты. Будешь за мной повторять слова.

— Какие слова? — спросила Джил.

— Которые я скажу, — ответил Юстэс. — И он начал: — Аслан, Аслан, Аслан!

— Аслан, Аслан, Аслан, — повторила Джил. Но тут из-за школы донеслось: «Джил Поул? Я знаю, где она. Ревет за школой. Привести ее?»

Джил и Юстэс переглянулись, нырнули в лавровые кусты и начали карабкаться по крутому склону, с завидной быстротой продираясь сквозь заросли. (В этой школе нельзя было научиться математике, французскому или латыни, но всякий умел, если хотел, быстро и тихо убегать от них). Через минуту-другую они остановились, прислушались и поняли, что за ними гонятся.

— Хоть бы дверь была открыта! — прошептал Юстэс. Джил кивнула. На самом верху склона была каменная стена, а в стене дверь, выходившая на покрытый вереском холм. Дверь никогда не открывали, но когда-то — быть может, один раз — ее видели открытой, и все всегда на это надеялись — ведь через нее так легко сбежать с уроков.

Джил и Юстэс, взмокшие и грязные, добрались до стены. Дверь была, как обычно, закрыта.

— Да, толку мало, — сказал Юстэс, дотронулся до ручки и закричал: — Ну и ну! — Ручка повернулась, дверь открылась.

Секунду назад Юстэс и Джил мечтали только о том, чтобы спастись. Но когда дверь и в самом деле открылась, они застыли на месте, ибо увидели совсем не то, что ожидали.

Они думали, что увидят серый, поросший вереском склон, поднимавшийся все выше в осеннее небо. Вместо этого их ослепило солнце. Оно светило так ярко, словно июньским днем открыли дверь гаража. Капли росы в траве блестели бусинками, и грязное от слез лицо Джил было теперь освещено. Солнечный свет шел явно из другого мира. Там росла густая трава — такой зеленой и сочной Джил никогда не видела, сияло голубое небо, мелькали какие-то штуки, яркие, как драгоценные камни или огромные бабочки.

Хотя Джил и мечтала о такой стране, сейчас ей стало страшно. Она посмотрела на Юстэса и увидела, что он тоже боится.

— Идем, Джил, — произнес он, едва дыша.

— А мы сможем вернуться? Это не опасно? — забеспокоилась Джил.

В этот момент позади раздался злобный голосок.

— Эй, Джил Поул! — прокрякал он. — Мы знаем, ты там, спускайся! — Это был голос Эдит Джекл. Она была не из них, но из их приспешников и ябед.

— Быстрее! — воскликнул Юстэс. — Давай руку. — И прежде чем Джил поняла, что происходит, он схватил ее за руку и подтолкнул в дверь, прочь от школы, от Англии, от нашего мира, в То Место.

Голос Эдит Джекл сразу пропал, как голос по радио, когда его выключат, и сменился совсем другими звуками. Звуки эти издавали пестрые птицы (это они и мелькали раньше), но напоминали они не птичье пение, а музыку, и такую, которую не сразу поймешь. Однако, несмотря на это, Джил и Юстэс ощутили, что здесь царит глубочайшая тишина. Воздух был прохладен, и Джил подумала, что они — на вершине горы.

Юстэс по-прежнему держал ее за руку. Джил видела деревья, похожие на кедры, но выше. Росли они редко, кустов не было, и видно было далеко, налево и направо. Всюду было одно и то же — густая трава, радужно-пестрые птицы, голубые тени и больше ничего. Прохладный чистый воздух был совершенно тих, лес — пустынен.

Впереди деревьев не было, только небо. Они молча шли вперед, пока Юстэс вдруг не сказал:

— Смотри! — И Джил отшатнулась назад. Они стояли на краю утеса.

Джил была из тех счастливиц, которые не боятся высоты. Ей даже нравилось стоять на краю пропасти, и она рассердилась, что Юстэс дернул ее назад. «Как маленькую», — буркнула она и вырвала руку. Увидев, как он побледнел, она презрительно спросила:

— Что с тобой?

Чтобы показать, какая она смелая, Джил встала совсем на краю, даже ближе, чем ей самой хотелось; и посмотрела вниз.

Тогда она и поняла, что Юстэс побледнел не зря. Она увидела внизу маленькие беленькие комочки, похожие на барашков, но это были облака, огромные, словно горы. Между ними едва виднелось дно пропасти, так далеко, что нельзя было различить, что там, поле или лес, земля или вода, и оттуда до облаков было дальше, чем от облаков до верха.

Джил смотрела вниз и очень хотела отойти на шаг-другой от края, но боялась Юстэса. Наконец она решила: пусть думает что хочет, она отойдет, и никогда не будет смеяться над теми, кто не любит высоты. Однако, она попробовала двинуться — и не смогла. Ноги ее не слушались. Перед глазами все поплыло.

— Что ты делаешь? — закричал Юстэс. — Отойди, идиотка ненормальная!

Но его голос донесся до Джил как будто издалека. Она почувствовала, что он вцепился в нее, и стала вырываться. Руки и ноги совсем не слушались. Джил испугалась, голова у нее закружилась, и она не соображала, что делает; но все же она запомнила на всю жизнь, что вырвалась у Юстэса из рук, а он потерял равновесие и с жутким криком полетел вниз. Потом ей это часто снилось.

Хорошо хоть, она не успела понять, что она наделала. Какой-то огромный зверь с золотистой гривой бросился к краю скалы. Он лег, свесился вниз и, что самое странное, стал дуть. Не рычать и не фыркать, а именно дуть широко открытой пастью, сильно и размеренно, как пылесос. Джил упала рядом с ним и чувствовала, как он дышит. Лежала она не шелохнувшись, ибо не могла подняться. Она чуть сознание не потеряла, да что там — ей хотелось потерять сознание, но ведь по заказу это не бывает. Тут она увидела далеко внизу темное пятнышко, удаляющееся с огромной скоростью. Джил казалось, что его несет и подгоняет дыхание неведомого зверя.

Она повернулась и посмотрела. Это был лев.

Глава 2. ДЖИЛ ПОЛУЧАЕТ ЗАДАНИЕ

Даже не взглянув на Джил, лев встал и дунул в последний раз. Затем, словно удовлетворенный своей работой, повернулся и медленно прошествовал в лес.

«Это просто сон, — сказала себе Джил. — Сейчас я проснусь.» — Но это был не сон.

«Лучше бы мне никогда не попадать в это страшное место, — подумала она. — Наверное, и Юстэс знал о нем не больше, чем я. А если знал, то не имел права тащить меня сюда. Надо было сперва объяснить, что здесь такое. Я не виновата, что он свалился со скалы. Если бы он не вцепился в меня, все было бы хорошо». Тут она вспомнила его жуткий крик и расплакалась.