Когда Дайго впервые увидел Мидори в отеле «Эмеральд вью», его охватил страх и какое-то жуткое ощущение того, что судьбы их связаны. И потом, в ту роковую ночь в гараже, Мидори не оказала особого сопротивления. Дайго, помнится, был немало озадачен этим обстоятельством уже после того, как убил её. Он тогда всё пытался понять, что же связывало их судьбы. Сам того не ведая, он из убийцы превратился в жертву. Он не знал, как выяснилось, ровным счётом ничего! Зато теперь ему стало ясно, что она всё спланировала заранее — с той самой первой ночи.
Как сказала ему тогда Фумико? «Может быть, эта женщина наложила на меня какое-то проклятие, но я даю вам слово, что моё сердце не узнает покоя, пока она не умрёт».
Когда Дайго спросил, любила ли она того мужчину, что был убит, она не ответила, а только кивнула. И почему ему тогда не пришло в голову, что человек, исполненный столь жгучей ненависти к убийце и снедаемый страстным желанием мести, не стал бы просить кого-то совершить убийство вместо него? Тому, кто действительно жаждет мести, важно, чтобы жертва осознала происходящее и в полной мере испытала мучения. Сколько раз Дайго размышлял над словом «смелость», произнесённым тогда Фумико! А ответ, который он искал, оказывается, был всё это время перед ним — смелостью для Фумико было решение объявить смертный приговор самой себе.
Волей судьбы случилось так, что Фумико избрала Дайго своим палачом. Она убила ненавистного ему Йосими как бы в награду за то, что ему, наивному и ничего не подозревающему, предстояло сделать. Сначала она придумала для Дайго надёжное алиби, а уж потом совершила убийство. Кроме того, в ту ночь в Барбизоне она дала ему знать, какое время дня и недели будет удобным алиби для неё самой, и, конечно, эти дни и часы полностью совпали со временем, когда Юко Кумэ уходила на работу. Даже готовясь встретить смерть, Мидори позаботилась о том, чтобы ни малейшего подозрения не пало на Юко, — возможно, таким своеобразным способом она пыталась загладить свою вину перед ней.
Она постаралась максимально облегчить «работу» Дайго. Должно быть, она догадывалась, что впоследствии Дайго попытается найти её, и устроила всё так, что, не сумев разыскать её, он всё равно верил в существование Фумико. Да, похоже, она предусмотрела всё.
Не осознавая, что делает, Дайго вскочил на ноги и бросился к двери.
— Постойте, профессор Дайго! Подождите! — Аканэ схватила его за руку. — Пожалуйста, подождите. Нельзя ли нам повторить всё с самого начала?
— С самого начала?
— Да. Повторить сегодня. Сейчас. Ведь мы здесь совсем одни и могли бы вдвоём пережить подобное снова. Разве вы не видите? Мне ведь тоже этого хочется. Я тоже искала такой вот незыблемой любви, тоже мечтала вступить в союз с человеком, способным проникнуть в глубины моей души и поселиться в ней навсегда. Я хочу пережить то же, что пережила моя сестра. Ради этого я не побоялась встретиться с вами наедине. С вами, с убийцей! Вы только подумайте об этом. Что мы имеем в виду, когда говорим о любви? И в какой мере нашими эмоциями руководит рассудок? Ведь часто бывает, что человек влюбляется в другого, не зная о нём ровным счётом ничего. И какой таинственный и романтичный образ принимает такая вот встреча в темноте с абсолютно неизвестным тебе человеком! Ведь только в такие моменты люди могут открыть друг другу самые потаённые глубины своей души, поделиться тем сокровенным, в чём никогда не признались бы вслух на обычном любовном свидании. Нет ничего удивительнее и восхитительнее такой любви.
Дайго не отвечал, и Аканэ продолжала:
— А может быть, всё это только иллюзия. Вот вы любили Фумико, которая оказалась Мидори, и вы не колеблясь убили Мидори, которая на самом деле и была вашей Фумико. Убивая, вы, наверное, испытывали любовь к Фумико, хотя не имели для этого никаких оснований. И тогда же вы, вероятно, испытывали ненависть к Мидори, также не имея для этого никаких оснований. Так зачем вам было душить безропотную жертву, к которой вы не питали ненависти?
Воспоминания снова зашевелились в голове Дайго, внезапный страх сковал душу.
— Любовь и ненависть и все побуждения, что движут людьми, на самом деле только иллюзии. Раньше я этого не понимала и поэтому смела надеяться, что получу шанс сделать это снова.
— Сделать это снова? Вы о чём? — не понял Дайго.
— Видите ли, человеческая жизнь иллюзорна и непрочна, как морская пена. И если мы хотим ухватиться за что-то вечное, нам нужно во что-то верить. Я вот теперь поняла, что, оказывается, способна верить. Мы с вами, профессор Дайго, могли бы попробовать это вместе сегодня, здесь, и нить, связующая наши души, помогла бы нам в поисках чистой любви.
Глубоко задумавшись, Дайго понял, что она права: единственная вещь, способная дать ему силы жить дальше, — это вера. Неосознанно для себя он погладил Аканэ по волосам и пробормотал:
— Конечно, я верю в тебя.
Он обнял её за плечи, потом повернулся и направился к выходу. Отбросив засов и распахнув тяжёлую деревянную дверь, он увидел, что туман сгустился, дождь усилился и ветер, завывая, уже бушевал вовсю. В белёсой небесной мгле стремительно мчались тучи. Издали доносились раскаты грома. Скрипя и постанывая, качались на ветру деревья. Клокочущие воды озера взбивались в пену.
Утром в понедельник четвёртого апреля детектив Кадзуо Эда из районного отделения полиции Одавары позвонил инспектору Фурукаве в Фукуоку. Он намеревался пролить свет на следующие вопросы. (1) В октябре прошлого года Кохэй Дайго ездил в Париж на конференцию. Существует сильное подозрение, что именно в это время он встретился с неизвестной женщиной и запланировал убийство Мидори Нагахара. (2) Из Токио поступил телефонный звонок от Киеко Сакагучи, сообщившей новые детали, касающиеся таинственной незнакомки. Днём ранее госпоже Сакагучи показали фотографию Аканэ Нагахара. Её попросили подтвердить, не с этой ли женщиной она столкнулась в дамском туалете отеля, но госпожа Сакагучи так и не смогла тогда дать определённый ответ. Позже, однако, она кое-что вспомнила. Когда они вместе собирали с пола высыпавшиеся из сумочки вещи, госпожа Сакагучи разглядела профиль незнакомки. По её словам, у той были проколоты уши, в которых она заметила маленькие золотые серёжки.
Когда госпоже Сакагучи впервые показали снимок Аканэ крупным планом в профиль, она вроде бы не признала в ней той женщины, что налетела на неё в туалете, но в чём заключалось различие, определить так и не смогла. Зато теперь она давала показания с уверенностью. Уши Аканэ не были проколоты, а стало быть, она не могла оказаться той таинственной незнакомкой. У женщины, которую они разыскивали, были проколоты уши.
Тогда детектив Эда ещё раз скрупулёзно изучил все сведения, касавшиеся Мидори Нагахара, и сделал поразительное открытие. Никто из знакомых Мидори, кроме неё самой, не выезжал за границу в последнее время. Мидори же, как выяснилось, путешествовала в одиночку по Западной Европе и в середине октября побывала в Париже. Кроме того, оказалось, что у Мидори были проколоты уши.