Мы медленно обошли пещеру по периметру — она оказав лась всего около десяти ярдов в окружности, — однако ключа нигде не обнаружили. Спустя некоторое время Лили расстелила на полу одеяла и устроилась на них.
— Фигуры должны быть где-то здесь, — твердила она. — Ясно, что место мы нашли, хотя лабиринты я представляла себе несколько иначе.
Внезапно она резко выпрямилась и спросила:
— Где Кариока?
Я огляделась вокруг, но он пропал.
— Господи! — сказала я, пытаясь не поддаваться панике. — Отсюда только один выход — путь, по которому мы пришли. Почему бы тебе не позвать его?
Она так и сделала. Прошло некоторое время, прежде чем мы услышали стук когтей по полу. К нашему огромному облегчению, звук шел из-за поворота рядом с входом.
— Пойду возьму его, — сказала я. Однако Лили тут же вскочила на ноги.
— Ну уж нет, — заявила она, разбудив многочисленное эхо. — Ты не оставишь меня здесь в темноте.
Лили пошла за мной, едва не наступая мне на пятки. И поэтому, когда мы провалились в дыру, она приземлилась прямо на меня. Падать пришлось довольно долго.
Недалеко от спирального входа в пещеру оказался провал, под небольшим уклоном уходящий футов на тридцать вниз. Поначалу мы его не заметили, потому что он был скрыт за выступом скалы. Потирая ушибы и синяки, я выбралась из-под туши Лили и направила луч фонарика вверх. Свет отражался от блестящих поверхностей самой гигантской пещеры. Мы долго сидели и рассматривали мириады оттенков, а Кариока, совершенно не пострадавший от падения, гарцевал вокруг нас.
— Молодчина, Кариока! — воскликнула я, потрепав его по голове. — Но все же твое счастье, что ты такой упругий, мой пушистый друг!
Я встала и отряхнулась, пока Лили собирала одеяла и вещи, выпавшие из моей сумки. Мы попали в огромную пещеру. Куда бы мы ни поворачивали луч фонарика, нигде не было видно ни конца ни края.
— Думаю, у нас неприятности, — раздался из темноты позади меня голос Лили. — Мне кажется, тот лаз, в который мы провалились, слишком крутой и нам не взобраться наверх без помощи лебедки. И вообще, мы можем запросто заблудиться в этом месте, если только не будем сыпать на дорогу хлебные крошки, как Мальчик с пальчик.
Она была права по всем пунктам, но мой мозг уже и без того работал сверхурочно.
— Сядь и подумай, — устало посоветовала я. — Попытайся припомнить все про ключ, а я пока постараюсь придумать, как нам отсюда выбраться.
Внезапно я услышала какой-то звук — неясный свист, похожий на шорох палой листвы в пустом переулке.
Луч моего фонарика заметался в разных направлениях, Кариока подпрыгивал вверх, истерично гавкая на потолок пещеры. Шум нарастал и вскоре стал оглушительным.
— Одеяла! — заорала я, стараясь перекричать этот шум. — Доставай проклятые одеяла!
Лили вдруг завизжала. Я схватила Кариоку, засунула его под мышку и повалилась рядом с Лили, вырывая одеяла из ее рук. Я набросила одеяло ей на голову и попыталась, скорчившись на полу, укрыться от нападения несметных полчищ
летучих мышей.
Судя по звуку, их были тысячи. Мы с Лили распростерлись на камнях, а они пикировали на одеяла подобно маленьким камикадзе — чпок, чпок, чпок! Визжание Лили заглушало шорох их крыльев. Она впала в истерику, а Кариока судорожно извивался у меня в руках. Похоже, он вознамерился в одиночку извести всю популяцию летучих мышей в Сахаре. Его лай вторил визгу Лили и эхом отдавался от стен.
— Ненавижу летучих мышей! — истерически кричала Лили, пока я тащила ее за руку по пещере, опасливо выглядывая из-под одеяла, чтобы не вмазаться в стену. — Ненавижу их! Ненавижу!
— Похоже, они от тебя тоже не в восторге.
Шум был сильный, однако я знала, что летучие мыши не причинят вреда человеку, если только они не бешеные. Разве что запутаются в волосах.
Мы бежали, пригнувшись, как под обстрелом, к одному из ответвлений пещеры, и тут Кариока, извернувшись, вырвался у меня из рук. А вокруг кишели сонмища летучих мышей.
— Боже! — простонала я. — Кариока, ко мне!
Накрыв голову одеялом, я выпустила руку Лили и побежала за песиком, размахивая фонариком в надежде распугать летучих мышей.
— Не бросай меня! — донесся сзади крик Лили.
Я слышала, как она тяжело топает по камням, пытаясь догнать меня. Я бежала все быстрей и быстрей, но Кариока свернул за угол и исчез.
Летучие мыши тоже исчезли. Мы оказались в огромной пещере, длинной, как коридор. Мышей не было ни видно, ни слышно. Я повернулась к Лили — она дрожала у меня за спиной, одеяло сползло с ее головы.
— Он мертв! — прошептала она, озираясь по сторонам в поисках Кариоки. — Ты отпустила его, и теперь он мертв. Летучие мыши убили его. Что же нам делать? — Ее голос дрожал от страха. — Ты всегда знаешь, что делать. Гарри говорит…
— Мне совершенно не интересно, что говорит Гарри! — рявкнула я.
Во мне начала набирать силу паника, и я попыталась побороть ее, несколько раз глубоко вздохнув. Все нормально, совершенно ни к чему сходить с ума. Гекльберри Финн ведь выбрался из такой же пещеры, как эта. Или это был Том Сойер? Меня вдруг разобрал смех.
— Чего ты смеешься? — в ужасе проговорила Лили. — Скажи лучше, что нам делать?
— Для начала выключи фонарик, — сказала я и сделала это сама. — Нам не выбраться из этого Богом забытого места, если сядут батарейки.
И тут я увидела…
Дальний от нас конец длинной пещеры-коридора был освещен. Это был слабый, едва различимый отблеск, но в непроглядной подземной тьме он манил нас, будто огонь маяка в бушующем море.
— Что это? — затаив дыхание, прошептала Лили. «Наша надежда на спасение», — подумала я, хватая ее за руку, и зашагала на свет. Может, там есть другой выход из пещеры?
Не знаю, какое расстояние мы прошли. В темноте легко потерять чувство времени и пространства. Но нам показалось, что мы очень долго шли на тусклый свет через темноту пещеры, не включая фонариков. По мере того как мы приближались к нему, свет становился все ярче и ярче. В конце концов коридор вывел нас в огромный подземный зал. Размеры его потрясали воображение — до потолка было футов пятьдесят. Рисунки на стенах, казалось, светились изнутри. Сквозь широкое отверстие наверху лился лунный свет. Лили разрыдалась.
— Никогда не думала, что так обрадуюсь, увидев небо, — всхлипнула она.
Я не могла с ней не согласиться. Облегчение накатило на меня, словно наркотический дурман. Однако пока я ломала голову, как нам вскарабкаться на высоту в пятьдесят футов и выбраться через дыру в потолке, послышался звук, который ни с чем нельзя было спутать. Пришлось снова включить фонарь. В углу рылся Кариока, словно закопанную косточку искал.