— Вам понадобится это, — громко сказал Соларин, не поворачивая головы от раковины.
Фиске огляделся, словно не веря, что обращаются к нему. Однако, кроме них двоих, в туалете никого не было. Он нерешительно поднялся с колен и подошел к Соларину. Русский намочил в воде бумажное полотенце, сразу же запахшее овсяной мукой, и вытер сопернику лоб и виски.
— Если вы погрузите кисти в воду, это охладит кровь во всем теле, — сказал он, расстегивая Фиске манжеты.
Он бросил мокрое бумажное полотенце в корзину для мусора. Фиске безропотно опустил в холодную воду запястья, стараясь при этом не намочить пальцы.
Соларин нацарапал что-то карандашом на обратной стороне сухого бумажного полотенца. Фиске покосился на него, не отходя от раковины. Русский показал ему, что написал: «Связь односторонняя или двусторонняя?»
Фиске прочитал, и его лицо снова налилось кровью. Соларин напряженно ждал ответа. Не дождавшись, он снова склонился над полотенцем и добавил для ясности: «Они могут нас слышать?»
Фиске сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Затем отрицательно покачал головой. Он вынул руку из воды и потянулся к бумажному полотенцу, но Соларин вручил ему другое.
— Не это.
Русский достал маленькую золотую зажигалку и поджег полотенце, на котором делал записи. Он дал прогореть ему почти полностью, затем бросил в унитаз и спустил воду.
— Вы уверены? — спросил он, возвратившись к раковине. — Это очень важно.
— Да…— смущенно промямлил Фиске. — Это… мне объяснили.
— Прекрасно, тогда мы можем поговорить. — Александр все еще держал в руках золотую зажигалку. — В какое ухо э вставлено, в правое или левое?
Фиске дотронулся до левого уха. Соларин кивнул, открыл низ зажигалки и вытащил оттуда какую-то миниатюрную вещицу. Это оказались щипчики, похожие на пинцет.
— Ложитесь на пол и пристройте голову так, чтобы она не двигалась, левым ухом ко мне. Не дернитесь случайно. Я не хочу порвать вам барабанную перепонку.
Фиске все сделал, как ему велели. Казалось, он почувствовал облегчение, отдавшись в руки своего соперника. Он даже не стал спрашивать этого парня, откуда он, шахматист, знает, как вытаскивать спрятанные передатчики. Соларин склонился над ухом Фиске. Через мгновение он вытащил какой-то маленький предмет и повертел его, держа пинцетом. Тот был чуть больше булавочной головки.
— Н-да, несколько больше, чем наши, — хмыкнул русский. — Теперь скажите мне, мой дорогой Фиске, кто это сделал? Кто стоит за всем этим?
Он положил маленький передатчик на ладонь. Фиске резко сел и посмотрел на него. Казалось, он только теперь осознал, кем был Соларин: не просто шахматистом, но русским шахматистом. И у этого русского был под рукой эскорт от КГБ, что делало его еще более устрашающим. Фиске застонал, схватившись за голову. — Вы должны сказать мне. Вы понимаете это? Соларин взглянул на кольцо Фиске. Потом взял соперника за руку и принялся пристально изучать передатчик. Фиске глядел на него с испугом.
Кольцо было чуть крупнее обычного перстня-печатки, на поверхности его выделялся рельефный крест, сделанный из золота или очень похожего на него металла. Соларин нажал на вставку, и раздался тихий щелчок, который не был слышен даже на очень близком расстоянии. Фиске мог надавливать на кольцо определенным образом, сообщая о ходе, который был сделан, а его сообщники присылали ему следующий ход через передатчик в ухе.
— Вас предупредили, что кольцо нельзя снимать? — строил Соларин. — Оно достаточно большое, чтобы вместить взрывчатку и детонатор.
— Взрывчатку?! — пришел в ужас Фиске.
— Ее хватит, чтобы разнести большую часть этой комнаты, — заявил, улыбаясь, Соларин. — По крайней мере ту часть, где мы с вами находимся. Вы что, ирландский боевик? Они прекрасно делают маленькие бомбы, например для писем. Насколько мне известно, большинство из них прошли подготовку в России.
Фиске позеленел, а Соларин продолжал:
— Я не имею понятия, что у вас за друзья, дорогой Фиске. Но когда агент предает наше правительство, как это сделали вы с пославшими вас людьми, то оно находит способы заставить его замолчать быстро и навсегда.
— Но… я не агент! — вскричал Фиске.
Соларин какое-то время изучал его лицо, потом улыбнулся.
— Да, я не верю, что вы агент. Господи, как же схалтурили ваши наниматели!
Фиске нервно заломил руки. Соларин помолчал, потом заговорил снова:
— Послушайте, мой дорогой Фиске, вы играете в опасную игру. Нас могут застать здесь в любой момент, и тогда наши жизни сильно понизятся в цене. Людей, которые попросили вас оказать им небольшую услугу, приятными не назовешь. Вы понимаете? Вы должны все рассказать мне о них, и быстро. Только тогда я смогу помочь вам.
Соларин встал и протянул руку Фиске, помогая ему подняться на ноги. Англичанин уставился в пол, словно собирался расплакаться. Соларин мягко положил ему руку на плечо.
— К вам пришли те, кто хочет, чтобы вы выиграли эту игру. Вы должны сказать мне, кто и почему.
— Заведующий…— промямлил Фиске дрожащим голосом. — Когда я… Много лет тому назад я заболел и больше не мог играть в шахматы. Британское правительство дало мне место преподавателя математики в университете, назначило стипендию. Месяц назад заведующий кафедрой пришел ко, мне и попросил встретиться с какими-то людьми. Я не знаю кто это был. Они сказали, что в интересах национальной безопасности я должен участвовать в этом турнире. Сказали, чт мне не придется волноваться на этой игре…
Фиске принялся смеяться и дико озираться по сторонам При этом он нервно вертел кольцо на пальце. Соларин перехва тил его за кисть, продолжая держать Фиске за плечо.
— Вам не пришлось волноваться, — спокойно проговори^ Соларин, — потому что в действительности вы не играли. Вы получали инструкции от кого-то?
Фиске кивнул, на глаза его навернулись слезы, он несколько раз с трудом сглотнул, прежде чем продолжить. Прямо на глазах у Соларина он превратился в старую развалину. Он заговорил громче, в голосе его появились истеричные нотки.
— Я говорил им, что не могу это сделать, не выбирайте меня. Я упрашивал их не заставлять меня играть… Но у них больше никого не было. Я был полностью в их власти. Они могли прекратить выплату моей стипендии в любой момент. Они говорили мне, что…
Он поперхнулся, и Соларин встревожился. Фиске не мог сконцентрироваться, он крутил кольцо так, словно оно жгло ему руку. Взгляд его стал диким.
— Они не слушали меня. Сказали, что должны получить формулу во что бы то ни стало. Они сказали…
— Формулу! — воскликнул Александр, с силой сжимая плечо Фиске. — Они сказали, формулу?
— Да, да! Проклятая формула, именно она была им нужна!