— Естественно. У тебя всегда неприятности, — невозмутимо заявил Ним. — Это и придает тебе шарма в моих глазах. Мой разум притупляется, когда долгое время не происходит ничего непредвиденного.
Я посмотрела на спину секретарши, маячившую за стеклянной дверью кабинета.
— У меня очень большие неприятности, — прошипела я в трубку. — За последние два дня два человека были убиты практически у меня под носом! Меня предупредили, что это как-то связано с тем, что я пришла на шахматный турнир…
— Ух ты! — присвистнул Ним. — Что ты делаешь, говоришь через носовой платок? Я едва слышу тебя. Предупреждали о чем? Повтори!
— Предсказательница предвидела, что меня подстерегает опасность, — сказала я ему. — И теперь это случилось. Эти убийства…
— Моя дорогая Кэт! — рассмеялся Ним. — Ты поверила гадалке?
— Она не единственная, — сказала я, вонзая ногти в ладонь. — Ты слышал об Александре Соларине?
Ним помолчал немного.
— О шахматисте? — спросил он наконец.
— Он один из тех, кто сказал мне…— начала я слабым голосом, сознавая, что все это звучит слишком фантастично, чтобы поверить.
— Откуда ты знаешь Соларина? — перебил меня Ним.
— Вчера я была на шахматном матче. Он подошел ко мне и сказал, что я в опасности. Он очень настаивал на этом.
— Может, он перепутал тебя с кем-то? — спросил Ним. Но теперь его голос звучал глухо, словно Ладислав погрузился в размышления.
Возможно, — признала я. — Но сегодня утром в здании ООН он повторил все предельно ясно.
Один момент, — перебил Ним. — Кажется, я понял, в чем проблема. Предсказатели и русские шахматисты преследуют тебя, нашептывая в уши таинственные предостережения. Прямо из воздуха появляются трупы. Что ты сегодня ела?
— Хм… Сэндвич и немного молока.
— Яркий пример паранойи на почве недоедания, — бодро сказал Ним. — Собирай вещи. Встречаемся через пять минут внизу, в моей машине. Мы поедим нормальной пищи, и все твои фантазии быстро исчезнут.
— Это не фантазии, — сказала я.
Какое облегчение, что Ним решил проводить меня! Теперь я попаду домой без приключений.
— Я в этом специалист, — парировал он, — Кстати, с того места, где я стою, ты выглядишь слишком худой. Но красный костюм тебе очень идет.
Я огляделась. Затем посмотрела в окно, в темноту улицы перед зданием ООН. Уличные фонари только что зажглись, но большая часть улицы была в тени. Я заметила около таксофона на автобусной остановке темную фигуру. Фигура подняла руку.
— К слову сказать, дорогая, — сказал голос Нима по телефону, — если ты так боишься за свою жизнь, лучше тебе не мелькать в освещенных окнах после наступления темноты. Это просто совет, разумеется.
И он повесил трубку.
Темно-зеленый «морган» Нима стоял перед офисом «Кон Эдисон», Я выбежала из здания и запрыгнула на пассажирское место, которое в этом автомобиле было слева от водительского. Сиденья в машине были старые, обшивка деревянная, сквозь щели в полу была видна мостовая.
На Ниме были потертые джинсы, дорогая приталенная куртка из итальянской кожи и белый шелковый шарф с бахромой.
Когда машина набрала скорость, его волосы цвета меди растрепал ветер. Интересно, почему среди моих знакомых так много людей, которые любят ездить зимой в открытых кабриолетах с опущенным верхом? Ним вел машину, а теплый свет уличных фонарей отсвечивал в его волосах золотыми искрами.
— Заедем к тебе домой, тебе надо переодеться во что-нибудь теплое, — сказал мой друг. — Если хочешь, я пойду первым, чтобы осмотреться.
Глаза Нима по странному капризу природы были разного цвета: один — карий, другой — голубой, У меня всегда создавалось впечатление, что он одновременно смотрит сквозь меня и на меня. Не могу сказать, чтобы это ощущение мне нравилось.
Мы остановились перед моим домом, Ним вышел и поздоровался с Босуэллом, сунув ему в руку двадцатидолларовую бумажку.
— Мы всего на несколько минут, старина, — сказал Ним. — Не мог бы ты присмотреть за машиной, пока мы не вернемся? Она для меня что-то вроде фамильной реликвии.
— Конечно, сэр, — услужливо сказал Босуэлл. Проклятие, он даже обошел вокруг и помог мне выйти.
Удивительно, что делают с людьми деньги!
Я забрала на столе дежурного письмо. В конверте от «Фулбрайт Кон» были билеты. Мы с Нимом вошли в лифт и поехали наверх.
Ним осмотрел мою дверь и сказал, что больше осматривать нечего. Если кто и заходил в мою квартиру, то сделал это с помощью ключа. Как в большинстве квартир Нью-Йорка, моя дверь была сделана из стали двухдюймовой толщины, на ней стояли двойные запоры.
Ним проводил меня из прихожей в гостиную.
— Полагаю, горничная раз в месяц творит здесь чудеса, — прокомментировал он. — Как лицо, привлеченное в качестве детектива, я не могу придумать иной причины, по которой ты развела здесь столько пыли и памятных безделушек.
Он сдул облачко пыли со стопки книг, взял одну и переливал ее.
Я погрузилась в гардеробную и извлекла оттуда вельветоне брюки цвета хаки и ирландский рыбацкий свитер из некрашеной шерсти.
— Ты играешь на этой штуке? — спросил он из спальни. — заметил, что клавиши чистые.
— Я училась в музыкальном колледже, — крикнула я в сторону спальни. — Из музыкантов получаются лучшие компьютерщики. Лучше, чем из инженеров и физиков, вместе взятых.
Насколько я знала, у Нима были степени инженера и физика. В гостиной стояла тишина, пока я переодевалась. Когда я босиком вернулась в холл, Ним стоял в центре комнаты и внимательно рассматривал мужчину на велосипеде, изображенного на картине, которую я поставила на пол и повернула к стене.
— Осторожно, — сказала я ему. — Она еще не высохла.
— Это ты нарисовала? — спросил он, продолжая рассматривать картину.
— Это она ввергла меня в неприятности, — объяснила я. — Я нарисовала картину, потом увидела мужчину, который выглядел точно так, как человек на картине. И пошла за ним…
— Что?!
Ним резко обернулся и взглянул на меня.
Я села на скамейку возле рояля и принялась рассказывать свою историю, начав с прибытия Лили с Кариокой. Неужели это было только вчера? На этот раз Ним меня не перебивал. Время от времени он поглядывал на картину, а потом снова смотрел на меня. Я рассказала ему о предсказательнице, и о моей поездке в отель «Пятая авеню» прошлым вечером, и о том, как обнаружила, что гадалки не существует в природе. Когда я закончила, Ним стоял и о чем-то думал. Я встала и пошла в гардеробную, выискала там старые кроссовки и жакет горохового цвета и стала натягивать кроссовки, заправляя низ брюк внутрь.