— ОПЕК, — сказал офицер. — Очень хорошо, мадам. Запишите в эту форму золото и деньги, которые вы везете.
Пока я заполняла форму, я заметила, как офицер что-то шепнул носильщику, мотнув головой в мою сторону. Носильщик посмотрел на меня, кивнул и куда-то исчез.
— Ваше местожительство во время пребывания в стране? — спросил офицер, когда я просунула заполненную декларацию обратно в окошечко его будки.
— Отель «Эль-Рияд», — ответила я.
Носильщик тем временем неспешно прошел мимо будок иммиграционной службы и, оглянувшись на меня через плечо, начал стучать в дымчатое стекло двери офиса у противоположной стены. Дверь открылась, и оттуда вышел дюжий верзила. Они с носильщиком в упор уставились на меня; это не было игрой моего воображения. И на бедре у верзилы была, кобура с пистолетом.
— Ваши документы в порядке, мадам, — спокойно сказал мне офицер иммиграционной службы. — Теперь можете идти к таможенникам.
Я пробормотала «спасибо», взяла бумаги и прошла через узкий проход к надписи «Douanier». На неподвижной ленте конвейера вдалеке я разглядела свой багаж. Однако стоило мне направиться к нему, как рядом оказался носильщик.
— Пардон, мадам, — произнес он мягким вежливым голосом так тихо, чтобы его слова слышала только я. — Не пройдете ли со мной?
Он показал на офис с дверью из дымчатого стекла. Перед ней до сих пор стоял верзила с пистолетом. У меня противно задрожали колени.
— Конечно нет! — громко сказала я на английском и повернулась к своему багажу, стараясь не обращать на носильщика внимания.
— Боюсь, я вынужден настаивать, — сказал он, цепко ухватив меня за руку.
Я напомнила себе, что в деловых кругах меня считали особой с железными нервами. И все же меня охватила паника.
— Не понимаю, в чем проблема? — спросила я по-французски, вывернувшись из его хватки.
— Pas de problemes, — сказал он, не сводя с меня глаз. — Chef de securite [20] хотел бы задать вам несколько вопросов. Эта процедура займет немного времени. Ваш багаж будет в целости и сохранности. Я сам прослежу за этим.
Но я волновалась вовсе не о багаже. Мне совсем не хотелось покидать ярко освещенный зал и идти в какой-то непонятный офис, охраняемый человеком с пистолетом. Однако выбора у меня не было. Носильщик проводил меня к офису, охранник отошел в сторону и пропустил меня внутрь.
Внутри офис оказался маленькой комнаткой, там помещались лишь металлический стол и два стула по обеим сторонам от него. Мужчина, сидевший за столом, встал, чтобы поприветствовать меня.
Ему было около тридцати. Красивый мужчина, загорелый и мускулистый. Когда он с кошачьей грацией огибал стол, я видела, как при каждом движении под тканью сшитого на заказ делового костюма перекатываются тугие мышцы. Густые черные волосы, зачесанные назад, оливковая кожа, точеный нос и полные губы — словом, он мог бы сойти и за итальянского жиголо, и за французского киноактера.
— Можешь идти, Ахмет, — произнес он бархатным голосом вооруженному верзиле, который все еще придерживал дверь.
Ахмет вышел и закрыл за собой дверь.
— Мадемуазель Велис, я полагаю, — сказал хозяин офиса, жестом приглашая меня сесть напротив.—Я ждал вас.
— Простите? — Я осталась стоять, глядя ему в глаза.
— Я вовсе не хотел вас мистифицировать, — улыбнулся он. —Через мое ведомство проходят все визы. Не так много женщий обращается за деловой визой в нашу страну. На самом деле вы вполне можете стать первой. Должен признаться, я не ожидал увидеть в вашем лице такую женщину.
— Хорошо, теперь вы удовлетворили свое любопытство, проворчала я и повернулась, чтобы уйти.
— Милая мадемуазель, — сказал он, пресекая мои намерения бежать. — Пожалуйста, все-таки присядьте. Я ведь не великан-людоед и не съем вас. Я — глава здешней службы безопасности. Меня зовут Шариф.
Он ослепительно улыбнулся мне, показав белоснежные зубы. Я вернулась и с третьего раза приняла его приглашение сесть.
— Хочу заметить, я нахожу ваше снаряжение для сафари самым подходящим. Не только шикарным, но и удобным для страны, где три тысячи километров занимают пустыни. Вы планируете отправиться в Сахару во время вашего пребывания, мадемуазель? — неожиданно спросил он, опускаясь на стул напротив меня.
— Я поеду туда, куда скажет клиент, — ответила я.
— Ах да, ваш клиент, — пробормотал Шариф. — Доктор Кадыр, Эмиль Камиль Кадыр, министр нефтяной промышленности. Старый друг. Передавайте ему мои наилучшие пожелания. Именно он выбивал для вас визу. Могу я взглянуть на ваш паспорт?
Он протянул руку. На манжете блеснула золотая запонка. Должно быть, из таможенного конфиската, подумала я. Не так уж много работников аэропорта могут позволить себе такие украшения.
— Это простая формальность, — продолжал Шариф. — Мы выбираем несколько человек с каждого рейса, чтобы произвести более тщательный осмотр. Этого может не произойти с вами в течение двадцати поездок или даже двухсот…
— В моей стране, — сказала я, — людей подвергают осмотру в аэропорту только в том случае, если их подозревают в контрабанде.
Я испытывала судьбу и знала это, однако меня не провело его лицемерное объяснение, золотые запонки и голливудская
улыбка. Я была единственной пассажиркой парижского рейса, кого выбрали, и я заметила, как работники аэропорта шептались, глядя на меня. Чем-то я вызвала их пристальное внимание. И вовсе не потому, что я была женщиной, которая приехала по делу в мусульманскую страну.
— Ах, — сказал Шариф. — Вы боитесь, что я счел вас контрабандисткой? К сожалению, существуют законы, по которым только женщины-служащие могут обыскивать леди на предмет контрабанды. Нет, я хочу увидеть только ваш паспорт — по крайней мере пока.
Паспорт он изучал долго и увлеченно.
— Я бы никогда не сказал, сколько вам лет. Вы выглядите не старше восемнадцати, из вашего паспорта я вижу, что у вас только что был день рождения. Двадцать четыре. Как интересно! Вы знаете, что ваш день рождения, четвертое апреля, — мусульманский праздник?
В этот момент у меня в голове всплыли слова предсказательницы. Когда она велела мне никому не говорить о своем дне рождения, я совсем забыла о таких вещах, как паспорт и водительские права.
— Надеюсь, я не напугал вас, — добавил он, бросая на меня странный взгляд.
— Совсем нет, — ответила я. — Теперь, если вы закончили…
— Возможно, вам будет интересно узнать побольше, — продолжил он, мурлыча словно кот, затем достал мою сумку и бросил ее на стол.
Без сомнения, это была еще одна «формальность», однако мне стало не по себе. «Ты в опасности! — твердил внутренний голос. — Не верь никому, все время оглядывайся, ибо сказано: на четвертый день четвертого месяца придут восемь».