Ксюша пожала плечами:
— Опаздывать, например. Стас — очень ответственный, и, если дело действительно важное или встреча назначена, он в жизни не опоздает. А так… ну, придет он на десять минут позже. Полежит на диване чуть дольше… зато и он спокоен, и работа выполнена.
— Это неправильно!
Ну да, Ксюше рассказывали о новых порядках и о системе штрафов за опоздания.
— Неправильно, если такие мелочи начнут доставлять фирме крупные проблемы. Элла… она — особенная.
— Да уж!
Скривился. Небось успел познакомиться с той стороной Эллочкиной натуры, которую вся контора тихо ненавидела, хорошо хоть, проявляла ее Эллочка не так уж часто.
— Она часто болтает с подругами, но… ее личные связи не раз помогали решать нам проблемы… всякого рода. А еще Эллочка людей чует.
— Как?
— Ну… она встречает клиента и разговаривает с ним. Пара фраз — и Эллочка точно знает, к кому его отправить. Еще ни разу не ошиблась. А Димочка — гениальный аналитик и…
Игнат опять вздохнул, тяжелее прежнего.
— Не волнуйтесь. Все наладится, — Ксюша встала. — Хотите, я вас чаем напою?
— Лучше кофе.
Ну вот, а она думала — он откажется. Ведь понятно же, что такие приглашения сугубо из вежливости делаются, ну, или по душевному порыву. А Игнат взял — и согласился.
Слава богу, в кухне Ксюша прибраться успела…
Возвращались тоже молча. Игнат нес под мышкой пиджак, и желтый хвост галстука свисал из кармана. Выглядел начальник потерянным и несчастным. А еще — более молодым, чем ей показалось в ту, предыдущую их встречу. Тогда Ксюша решила, что ему за пятьдесят… ну ладно, за сорок, а теперь поняла — вряд ли больше тридцати. Спросить? Неудобно как-то.
Хайд, видимо, решив, что гость не опасен, брел позади.
А дверь в ее квартиру оказалась открытой.
Странно! Ксюша, конечно, девушка рассеянная, но не до такой же степени! И она точно помнит, что дверь закрывала, правда, только на нижний замок — верхний постоянно заедал, и вообще, расположен он неудобно, приходилось на цыпочки вставать, чтобы до него дотянуться.
Но дверь была открыта.
И даже приоткрыта.
Хайд нахмурился и глухо рявкнул.
— Что? — очнулся Игнат.
И Ксюша честно ответила:
— Не знаю, кажется… там воры.
Странно! Зачем им к Ксюше лезть? У нее ведь ничего ценного нет… телевизор и тот старый, и ноут не самый ценный. Из украшений — мамины серьги, цепочка и колечко, но все равно, вряд ли они трудов таких стоят.
— Отойди, — Игнат просто Ксюшу взял — и переставил. За дверь. И, глянув на Хайда, спросил: — Есть там кто?
Пес тряхнул головой.
— Тогда вперед!
Игнат толкнул дверь, осторожно, а сам к стенке прилип, как в кино, когда герой от выстрелов спасается. Но выстрелов не последовало. И Хайд вполне спокойно вошел в квартиру.
— Может, полицию вызвать? — Ксюша опять вспомнила о телефонном звонке.
— Погоди.
Игнат вошел в квартиру следом за Хайдом. Пробыл там недолго, выглянул и пробурчал:
— Никого нет. Спугнули его, наверное. Только… он тут немного… того.
Немного?! Да это ужас просто! Ее курточку и плащик, новый и нарядный, сорвали с вешалки, швырнули на пол. И стойку для зонтов опрокинули! И в кухне высыпали все крупы. Искали что-то? Ксюша слышала, что некоторые люди прячут деньги в банках с крупами. Но она же не такая… и вазоны с подоконника на пол сбросили. А потом еще и прошлись по ним…
— Посмотри, пропало что-нибудь?
В комнате — разгром. Вещи перевернуты, раскиданы. И шкафы открыты, содержимое их на пол вывалено… нет, не искали они ничего, просто громили квартиру.
Диван ножом вспороли.
И любимое бабушкино кресло с кожаной обивкой, которую следовало протирать дважды в месяц специальным составом, но Ксюша забывала это делать.
Ящики, ящички… коллекция дедушкиных табакерок… некоторые раздавлены.
Свитера. Постельное белье.
— Кому ты так насолила-то? — Игнат поднял подушку, из которой вываливались перья.
— Не знаю.
У Ксюши не было врагов. Вот — никогда! У всех были, а она… она как-то умудрялась с людьми ладить. У нее талант такой. А тут вдруг…
— Пропало что-нибудь?
Ксюша пожала плечами: вряд ли. Комп на месте. И телевизор тоже. Интуиция ей подсказывала, что и деньги, которые Ксюша держала в одном местечке — на мелкие расходы, никуда не исчезли. Тот, кто тайно вошел в ее квартиру, желал именно устроить погром.
И у него это получилось.
— Тогда полицию вызывать смысла нет. Не будут они этим заниматься.
Ксюша уже и так это поняла.
— Не расстраивайся, — Игнат сел рядом с ней. — Сама цела — и это главное. А остальное — уберешь… потихоньку.
Ему легко говорить! А как объяснить дедушке про табакерки? Или как Насте сказать, что ее стеклянных кошечек кто-то смахнул на пол? И кошечки… разбились.
За что?!
Игнат вышел и вернулся с кружкой воды, сунул ее Ксюше в руки.
— На, выпей.
— Я не хочу.
— Пей!
И ослушаться его Ксюша не посмела. Она глотала воду и — странное дело — действительно успокаивалась.
— Ну? Легче стало?
Кивнула.
Действительно. Сама — цела. И Хайд — тоже. А с остальным она управится. Могло быть и хуже.
Игнат вновь исчез, а Ксюша, оглядевшись, подняла уцелевшую кошечку. Ей на полке — самое место… и табакеркам. Наверное, сначала надо подмести? Или все собрать, а потом уже подметать?
— Дверь не взламывали, — сказал Игнат, вернувшись. — Хотя замки в ней у тебя паршивые. Придется менять.
— Поменяю.
— Я уже вызвал мастера. Скоро он будет. Ты мне кофе обещала.
— Вы… вам, наверное, лучше уехать. Вы же видите, что здесь творится.
Стекло. Одежда. Пух. И еще — какие-то бусины, Ксюша и сама не помнила, частью чего они были.
— Уеду. Но сначала пусть решится вопрос с замком. У кого твои ключи есть?
У мамы. Папы. У бабушки и дедушки. У Насти, которая изредка к ней заглядывает, иногда — с новым парнем. Настя как-то легко их находит и еще легче расстается. У соседки снизу. И у соседки сверху. А еще запасной — Ксюша вечно ключи теряет, — на работе.
И в бардачке тоже.
По мере перечисления лиц и мест, где имелись запасные ключи от ее квартиры, физиономия Игната вытягивалась все больше: