В морском деле я был универсальным специалистом. Хотите порыбачить на мелководье? Пожалуйста! Выйти в открытое море? Запросто. Поплавать с аквалангами? Отдохнуть в веселой компании? У меня были яхты и ботики на любой вкус. Мне лишь бы покрыть расходы, да еще чуток на разживу оставить. Вообще-то я вполне мог бы позволить себе не работать, наняв капитанов и арендуя яхты от случая к случаю. Только нравилось мне свое дело, и удача сопутствовала до поры до времени. Подкопил деньжат и мог выходить в море исключительно для души; жить, не завися от заработка. Когда гонишься за монетой, перестаешь получать от работы удовольствие. Сразу скажу: в нашей округе найдется масса инструкторов-аквалангистов, рыбацких гидов и экскурсоводов куда более прозорливых и знающих, чем я. Я слишком рассеиваюсь, чтобы стать специалистом в какой-то отдельной области. Мной мало занимались в детстве, и я, спасаясь от скуки, выискивал всевозможные занятия, научившись обходить раз и навсегда заданные маршруты. А кроме того, мне довелось встречать многих профи, отдавшихся одной узкой области, которые со временем начинали ненавидеть свою работу. Проводники-капитаны, что с неприязнью ожидают следующего случая выйти в море с прогулочной группой, — печальное зрелище и незавидная участь. Уж отсутствием интереса к работе я не страдал. Да что теперь — все прахом пошло…
На текущий момент, не зная положения дел на рынке недвижимости, я питал надежды, что денег с продажи усадьбы хватит на покупку приличного суденышка и можно будет начать все заново. Если повезет, может, даже подыщу траулер под стать «Лоботрясу» — вероятность нулевая, но помечтать не вредно. Встану на якорь в какой-нибудь гавани Менорки, буду жить в своем собственном плавучем доме.
Перед самым моим уходом зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— «Ла-Донна фрахт».
— Зак? Ты ли это?!
Знакомый голос: Джо Хардвик.
— Собственной персоной, — ответил я. — Только что тебя вспоминал.
— Вот как? Наверняка одни сальности на уме.
Я так и прыснул со смеху: Джо было порядком за семьдесят. Нет, она, конечно, очень даже неплохо сохранилась для своих лет, но, знаете ли…
— Как ты того заслуживаешь, — ответил я.
— Ах, пакостник. Стыдитесь, молодой человек.
Старушка заслуживает всяческих похвал. Зажигательная дама!
— У меня для тебя хорошие новости, — перешла к делу Джо. — Прямо сейчас на руках одно выгодное предложение, а к вечеру еще два клиента подтянутся.
— Ладится, я смотрю, работенка.
— С таким уникальным товаром можно было бы ожидать и большей активности, — ответила Джо. — Думаю, тебе полезно будет узнать, что я определила рамки отбора потенциальных покупателей. Тут приоритеты не в деньгах — толстосумов у нас полно; главное, чтобы человек умел правильно распорядиться землей, был истинным хозяином. Нуворишей я сюда и близко не подпущу: явится и выстроит монструозный домище, чтобы все от удивления попадали. Нет, такой номер не пройдет.
— Спасибо. Если бы ты знала, как много это для меня значит, — сказал я. — А деньги — дело десятое.
Потом Джо сказала, сколько готов заплатить первый клиент. Сумма превышала самые смелые ожидания. Эдак я и пару ботов куплю, да еще шикануть останется.
— Столько готовы отвалить?
— Это не плантация, а дар Божий, Зак. Таких усадеб по пальцам пересчитать. Редчайший экспонат. Увидишь, они еще и цену друг у друга начнут перебивать. Кто-то, может, ради спортивного интереса, но в основном — земля того стоит. В наших краях ничего такого и в помине нет.
Да, я обладал бесценной собственностью, которую добровольно отдавал в чужие руки. Только решение принято, ломка пройдена: не время цепляться за старое, пора строить новую жизнь.
— Могу заскочить вечерком, завезти список покупателей. Ты как? — спросила Джо.
Я отказался. Пока не к спеху — заскочил-то на пару минут, надо бежать. Вернусь с Багам, непременно позвоню.
Мы распрощались, я достал из кармана визитку Чипа Виллиса и набрал номер заведения «Киски-Ириски». Включился автоответчик, и я узнал, что клуб открывается в семь вечера, членский взнос составляет десять долларов, до десяти вечера клиент получает два пива по цене одного плюс двадцать обнаженных дам на любой вкус. Оставить сообщение мне не предложили.
Я поднялся по тропинке к дому и зашел в крытый жестью сарай, который одновременно служил гаражом и вместилищем всякой всячины. Здесь в основном хранился садовый инвентарь для питомника — мотыги, лопаты, секаторы и ручные буры. Тут же стояла газонокосилка. Оборудование было простеньким и старым, доставшимся мне от деда — сам я не слишком вкладывался в это дело.
Укрытый брезентом, здесь стоял джип «вагонер». Я сдернул покров и отступил в сторону, наблюдая, как разбегаются потревоженные мною тараканы и пауки. Машине было уже двадцать два года. Помню, купил ее на свой первый заработок, призовую премию в «Дельфинах». Автомобиль пережил эти годы куда лучше своего владельца. В замке зажигания торчал ключ. Перед тем как меня забрали в Бейпойнт, я убедил Дрыща хотя бы изредка преодолевать свою неприязнь к железным коням и заводить авто, чтобы подзаряжался аккумулятор. Я скользнул за руль, качнул пару раз педаль газа и повернул ключ. Мотор проплевался, кашлянул и довольно заурчал.
Оставалась одна помеха — ровнехонько за джипом кто-то уложил два полных поддона с удобрениями, перекрыв таким образом выход. Навскидку мешков пятьдесят, по семьдесят пять фунтов каждый. Похоже, недавняя доставка. Что там Дрыщ удумал? Он же знал, что усадьба продается. Незачем вбухивать деньги в то, что скоро перестанет тебе принадлежать. Пусть новые хозяева пекутся, чем сад подкармливать.
Я заглушил мотор и прикинул в уме масштабы непредвиденных трудностей: сколько понадобится времени, чтобы все это раскидать. Минут тридцать как минимум. Поднимать и перетаскивать, поднимать и перетаскивать. Тут запросто животик надорвешь. Впрочем, выбирать не приходилось: не избавишься от мешков — не уедешь.
Когда-то давно, еще мальчишкой, я помогал деду по хозяйству. Бывало, возьмешь по мешку в каждую руку — и вперед. Что ж, я и теперь попытался. Есть еще порох в пороховницах, но завтра наверняка буду проклинать все и вся. Я оттаскивал мешки к стене и складывал их в ряд. Плечи жгло от натуги — ничего, попотеть не вредно. Очень скоро рубашка была мокрой насквозь. Я уже освободил первый поддон и принялся за второй, как вдруг меня кто-то окликнул:
— Частин…
Я обернулся на голос. В дверном проеме стояли трое: в ярком свете дня были видны только силуэты, лиц не разглядишь. Я успел заметить, как один из них чем-то замахнулся — вроде бы лопатой. Железо с противным хрустом обрушилось мне на голову, и наступил мрак.
В отключке мне бывать приходилось — пропустишь хороший удар на поле, во время игры, и капец. Когда я приходил в себя, около меня обязательно кто-нибудь суетился с водой и полотенцами — тренер или командный врач, и неизменно с теплым словцом. Под гром аплодисментов я ковылял на скамью запасных игроков, и товарищи по команде дружески хлопали меня по заднице. Не сказать, чтобы мне уж очень нравились эти хлопки, но все одно чувствовал я себя не в пример лучше, чем теперь.