Давим с лимонным соком 10 ягод ежевики. Она должна быть свежая, мороженую нельзя. Нет ежевики? Что ты будешь делать! Всегда, когда вот так вот нужна ежевика, ее нет. Что угодно есть, а ее нет. Ну хорошо, мы не гордые! Берем облепиху, необязательно ягоды, можно уже в виде пюре. Облепиховое пюре имеется везде, делается из расчета 800 граммов ягод на кило сахару, кладем в бульон три чайные ложки. Облепиха — здоровая, витаминная ягода, наш северный ананас, универсальная замена его в наших серых широтах. Дождливым утром в августе, когда уже скоро в школу, на работу, на пенсию, в могилу и опять по второму кругу в школу, выходишь на свой садовый участок, необратимо зарастающий, и спрашиваешь себя с бесконечной тоской: где ананас? Где, мать его тарантино, ананас, который нам обещали в школе, на работе, на пенсии и после смерти, перед новой реинкарнацией в школу? Нет ананаса! И тут, среди бесконечной серой хмари, оранжевым пятном ударяет нам в глаза куст созревающей облепихи, вся в шипах, собирать неудобно, лопается в руках. Но кто же обещал, что будет легко? И мы собираем ее дедовским способом в зонт, или на брезент, или вручную, и затираем с сахаром, и в невыносимый, почти отсутствующий зимний день едим с чаем, доказывая себе, что лето прожито не напрасно.
Хорошо. Теперь нам надо отварить чечевицу, настоящую, крупную, красную марокканскую чечевицу, ту самую, за которую было продано первородство. «Дай мне этого, этого красного!» — сказал Исав, видя, как Иаков собирается ужинать. А Исав пришел с охоты, мокрый, грязный, охота неудачна. К тому же он, как мы помним, был мохнат. Хорошо же, сказал Иаков, я дам тебе этого красного, но поклянись, что ты уступишь мне первородство! (Они были близнецы, но Исав вылез первый, весь мохнатый; представляю, как они там опупели.) Да бог с ним совсем, сказал Исав, или что-то в этом роде; он был простодушный, мохнатый. И дали ему чечевицы, и продал он первородство, и от него не убыло. Иаков же впоследствии увидел во сне лестницу, известную как лестница Иакова.
Что? Нет чечевицы? И негде взять? Как мы знаем с вами, чечевица — тот же горох. Правда, за горох не продавали первородство. Но это ничего. Подумаешь. Сказал бы: «Дай мне этого, этого зеленого». Горох есть везде. Гороховую кашу называют еще музыкальной. От гороха еще никто не умирал. В конце концов, запах супу придает не горох, а мускатный орех. Мускатный орех произрастает в небольшом архипелаге вулканического происхождения Банда. О, Банда! О, Дезирада! Как мало обрадовались мы на этот раз, увидев твои склоны, покрытые манцениловыми лесами! Откуда это? Не знаете? Неважно. Архипелаг Банда окружен морем Сулавеси, оно же Целебесское. Раньше его называли Острова пряностей. Если съесть целиком мускатный орех, в котором страшное количество амфетаминов, можно почувствовать благодатное опьянение и даже увидеть на миг что-то вроде зеленого утеса на пестрой, отражающей его глади; он весь в лесах, манцениловых лесах, и вот уже лодки туземцев устремляются вам навстречу, прекрасные полуголые туземки готовы выменять мускатный орех и что у них там еще есть на стеклянные бусы, огненную воду, ласковый взгляд, книгу «Бегущая по волнам»… благодаря которой им на миг покажется, что их остров — кусок рая, а не третьего мира… но что ты будешь делать, у вас нет мускатного ореха. Хорошо. Берем один стручок ванили, она продается в каждом супермаркете. Кладем этот стручок в суп. Варим. Не страшно. Главное впереди. Впереди артишок.
Артишок, в сущности, бутон: если бы он раскрылся, то цвел бы густо-лиловым цветом, как чертополох. Его маринуют с добавлением морской воды, близ которой он и растет: в Калифорнии, в Мексике, Испании, даже и у нас в Крыму. Он прекрасен не только вкусом, но плотностью, мягкой хрусткостью, какая бывает еще у молодого патиссона; существенная его особенность — тот концентрат радости жизни, бодрости, веры в какое-то завтра, которая в детстве дается нам без всякого артишока, но сейчас уже шалишь, брат, шалишь. Уже нужен артишок с его колючими шипами, с его морской водой. И мы режем артишоки напополам, и варим их в получившемся супе… но у нас нет, говоришь ты, нет артишока! Нет внезапного дуновения счастья, с каким разгрызаешь его крепкое донышко! Что делать? Что делать, спрашиваю я вас? Разумеется, не опускать руки. Тот дурак, кто все время требует невозможного. Всегда можно договориться. Нет артишока — есть огурец. В огурце нет счастья, пускай, хотя если долго не есть вообще ничего — то и огурец счастье. Но по консистенции, по цвету, даже по пупырышкам он вполне артишок. Нельзя вечно настаивать на небывалом. Надо ценить то, что есть, иначе всю жизнь можно вот так прождать прекрасного принца. А мы не будем ждать прекрасного принца, мы доставим себе сейчас полное удовлетворение огурцом. Мы разрежем его напополам в количестве трех штук, и все это в суп. Варить до полного отвращения.
Ну вот, пожалуйста, суп «МЕЧТА». Самые умные уже догадались, что МЕЧТА — это аббревиатура: Мускат, Ежевика, Чечевица, Трепанг, Артишок. А теперь смотри, что у тебя получилось. У тебя получился обед конформиста, потому что ты всю жизнь соглашался на замены. И вот вместо набора «МЕЧТА» перед тобой Горох, Облепиха, Ваниль, Нототения, Огурец. Аббревиатуру сложишь сам.
Жри то, что у тебя получилось. Предъявлять претензии не к кому, сам виноват.
Если у тебя по лучилась «МЕЧТА», не жди от меня поощрения, этот суп сам себе награда.
Завтра продолжим. Для тех, у кого получилась «МЕЧТА», подъем по желанию. Для тех, у кого получилось то, что получилось, подъем в семь утра независимо от погоды.
Как вы знаете, «Квартал» не отрывает вас от основной работы. Но мне чрезвычайно интересно знать, чем вы занимаетесь, дорогой — нет, не читатель, куда почетней, — дорогой исполнитель. Ведь это ваша книга не в меньшей степени, чем моя. Так чем вы там занимаетесь, помимо нашего общего дела? Офисный вы клерк или гордый металлург? Или, может, вообще нефтедобытчик? Если вам нужны деньги, вы скорее всего работаете. Может, вы учитель? Или вообще школьник? Как бы то ни было, в наших святцах сегодня Ваш Профессиональный Праздник. Если вы учитель — то День учителя, если моряк, то День моряка.
В этот день необязательно надираться, как моряк или даже как учитель. Знаете ли вы, как пьют учителя? Дома, одни, глядя в зеркало? Есть даже виски Teachers — страшный напиток, предназначенный для людей, которым уже нечего терять. Они всё отдали детям, то есть выкинули в бездну, и теперь пьют. Но вам это необязательно. В сущности, ваша профессия ничем не лучше.
Дальше чистая страница. Напишите на ней по пунктам: «За что я ненавижу свою профессию».
За что вы ее любите — писать необязательно. Если б не любили, уже бы бросили, наверное. Но бывают же минуты, что ненавидите? Вот и выпишите, за что. Лучше всего, если этих пунктов будет не меньше десяти. Больше — тоже не надо.
______________________________________
______________________________________
______________________________________
______________________________________
______________________________________
______________________________________