Адмирал положил руку на плечо Хаккетта, направляя его к трапу.

– А как насчет запасного плана? Как насчет спасения человечества?

– Наш план – вы. – Дауэр похлопал физика по спине. – Наша проблема – китайцы, доктор Хаккетт. Китайцы и тот город. И еще найденный ими источник энергии, от которого наши экраны и сейчас вспыхивают, как рождественские елки.

Перед тем как подняться на борт светло-серого АВВП «HV-22A Скопа», уже стоя на последней ступеньке трапа, Хаккетт повернулся и еще раз посмотрел на адмирала.

– А вы знаете, что Альберт Эйнштейн был сторонником теории смещения земной коры? Альберт Эйнштейн!

Дауэр не ответил и, помахав на прощание рукой, направился к высоченной, не ниже пятиэтажного дома, командной башне громадного корабля, длина взлетно-посадочной палубы которого почти равнялась высоте Эмпайр-стейт-билдинг.

Заняв свое место, Хаккетт стащил через голову спасательный жилет и позволил Новэмбер помочь ему пристегнуться.

– Знаете, по-моему, они даже не представляют, что происходит. Власть предержащие настолько зациклились на собственном политическом уничтожении, что скорее предпочтут изыскать способ, как это сделать, чем станут тратить время на поиски решения.

Новэмбер скорчила гримасу, затягивая ремень.

– И что, вас это удивляет? – цинично поинтересовалась она.

Физик резко посмотрел на девушку.

– Никогда не теряйте способность удивляться и изумляться. Не позволяйте себе пресыщаться жизнью. Тогда однажды, когда случится что-то по-настоящему масштабное и важное, вы сможете это понять и оценить.

– Постараюсь не забыть.

Она села рядом, а Хаккетт прижался к окну, глядя на только что начавшие вращаться винты.

Новэмбер оглянулась на устроившихся вместе в задней части кабины Скотта и Сару. Неподалеку, по другую сторону прохода, вцепившись в подлокотники кресла, сидел Мейтсон.

– Вот и мы, – напевал он, – вот и мы, Антарктида…

ПРОЛИВ МАК-МЕРДО

Богов великих потоп устроить склонило их сердце.

…Настало назначенное время:

Утром хлынул ливень, а ночью

Хлебный дождь я увидел воочью.

Я взглянул на лицо погоды –

Страшно глядеть на погоду было.

…Ходит ветер шесть дней, семь ночей,

Потопом буря накрывает землю.

«Эпос о Гильгамеше», 3000 г. до н. э.

Полночь

Над морем Росса летели на небольшой высоте. Солнце висело над горизонтом, и, хотя до наступления полярной ночи оставалось еще четыре недели, свет уже начал меркнуть, превращая день в подобие вечных сумерек. Зима, приближаясь, ускорила бег, и море быстро замерзало – каждую минуту льдом покрывалась огромная площадь в двадцать два квадратных километра. Но корка была еще тонкой, около шестнадцати дюймов в большинстве мест, а потому то тут, то там появлялись трещины и шифтинговые льдины, и над всем этим висел непроглядный туман, называемый иногда морским дымом. Тепло, приносимое глубоководными, приходящими из тропиков течениями, поднималось вверх, выходило через трещины и вставало огромными столбами пара, энергии которых вполне хватило бы на то, чтобы рассеять туманную мглу светом стоваттных лампочек, по одной на каждый квадратный метр морского дыма.

Через эту завесу и пробивались, оставляя за собой клубящийся след, два АВВП. Сидевшая рядом со Скоттом Сара вытянула шею, стараясь разглядеть из иллюминатора приближающуюся станцию – несколько разбросанных по берегам острова Росса ярких строений.

Когда самолет накренился, заходя на посадку, она различила две отдельные взлетно-посадочные полосы. Но стоило туману рассеяться, как Сара увидела и нечто куда более важное. По растянувшемуся на сотни миль белому пространству льда и снега шли густые черные пятна, напоминавшие синяки на бледной коже или пятна на шкуре далматинца. Причина их появления могла быть только одна…

– Эребус, – выдохнула Сара. – Смотрите, он курится!

Жерло вулкана находилось на высоте 3794 метра. За ним растянулись широкой лентой Трансантарктические горы. Температура в кратере вулкана составляет, как известно, 600 градусов по шкале Цельсия, что создает благоприятную среду для существования бактерий и водорослей, питающихся производимым им паром.

Лед вокруг вулкана поднимался под напором образовывающей от таяния воды и напоминал готовый вот-вот лопнуть гигантский пузырь. Вдали также виднелись похожие черные пятна-заплаты, свидетельствующие о вулканической активности, энергия которой еще не достигла поверхности. Ясно было одно: с Антарктикой не все в порядке. И все же не это беспокоило Сару больше всего.

– Альбедо понизился, – хмуро заметила она. Скотт непонимающе посмотрел на нее. – Отражательная способность, – пояснила Сара. – Обычно она здесь очень высока. Солнечный свет отражается от снега и льда и уходит в космическое пространство, тем самым остужая планету. Вулканический пепел, оседая, абсорбирует солнечные лучи, способствуя сохранению тепла. Отсюда повышение уровня океана. Потоп. Вы, наверное, знаете, что если все льды Антарктиды растают, то уровень воды поднимется в среднем на шестьдесят метров, почти двести футов. Остается только надеяться, что смещение земной коры действительно лишь миф.

Из-за дующего над проливом Мак-Мердо сильного бокового ветра посадка получилась довольно жесткой, и оба аппарата еще долго скользили по льду.

На земле прибывших встречали члены группы ААП. Штабквартира Ассоциации антарктической поддержки находится в Денвере, Колорадо, а на станции ее отделение исполняет функции, близкие к тем, которые в Штатах лежат на плечах службы шерифа. С нарушителями порядка ААП поступает просто: отправляет их домой.

Гостей уже ожидал внушительных размеров специализированный вездеход на гусеничном ходу. На его дверце кто-то вывел краской устрашающую надпись «Иван Грозный». Звук работающего вхолостую двигателя напоминал угрожающее ворчание.

– Боже всемогущий! – охнул Скотт, отворачиваясь от ударившего в лицо убийственно холодного ветра.

– Все в машину, побыстрее! – скомандовал один из встречающих. – О, да у нас дамы… Круто.

Он пересчитал всех, сверяясь с полученным списком.

– Что это за запах? – поинтересовался, прикрывая лицо, Хаккетт.

– Машинное масло, горючее… – беззаботно ответил один из парней ААП, прислоняясь к бочке. Сотни других таких же, серых и черных, стояли в стороне от взлетной полосы. – Привыкнете.

– А разве нельзя ставить эти бочки куда-то еще?

– Эти? Так в них не масло и не горючее. Моча и дерьмо.

Новэмбер судорожно вздохнула.

– Извините?

– В этих бочках замерзшая моча и дерьмо, – повторил парень из ААП. – Оставлять говно здесь запрещено. По закону мы должны отправлять все домой. – Новэмбер побледнела и скривилась, чувствуя, что ее вот-вот вырвет, и поспешила в машину. – А горючее и масло мы держим совсем в другом месте, – крикнул он ей вслед. – Под горой.