— Да, она его алиби. Говорит, что у них было что-то вроде свидания. Клун и эта агент. Прикидываешь? Парень выходит из тюрьмы, где сидел за убийство, а через неделю уже встречается с федералом.
— Серьезно?
— По крайней мере так утверждает Клун. С ней я еще не разговаривал — он говорит, что она уехала домой до того, как он вошел в дом и увидел старика, — но я ее найду. — Сэм замолчал, как будто ожидая, что я скажу что-нибудь. Не дождавшись, он продолжил: — Послушай, ты здорово мне помог и все такое, но мне, пожалуй, пора возвращаться к работе.
Мне стоило немалого труда воздержаться от сарказма.
— Спасибо, что позвонил. Держи меня в курсе. Пока.
— Ладно. Передай Лорен, чтобы не впутывалась в это дело. Я уже сворачиваюсь, и пиявки-репортеры пока даже не знают, кто жертва. А когда узнают, что пострадал дед Тома Клуна, начнется настоящий цирк. Но… — Он сказал что-то в сторону. — Но так как цирк в Боулдере запрещен, мне, наверное, придется придумать другую метафору. Как ты думаешь?
Сэм очень удивился, когда городской совет Боулдера проголосовал за запрет в городе цирковых представлений с участием животных. Мне он сказал, что всегда мечтал, как он выражался, «захоботать слона», и вот теперь, похоже, такой шанс у него появился.
Моя жена — представитель обвинения в суде округа Боулдер. Насколько мне известно, на случай ночных вызовов в прокуратуру у нее имелся пейджер, а раз он не сработал, то, может быть, ей и посчастливилось избежать незавидной роли участника слушаний по делу о нападении на деда Тома Клуна.
Это была единственная хорошая новость. Все остальное выглядело куда более мрачно. Я сказал Сэму, что передам Лорен его пожелание.
Положив трубку, я включил телевизор, рассчитывая узнать подробности преступления из местных выпусков новостей. Репортеры были уже на месте, но, как и сказал Сэм, они мало что знали и даже не упомянули о Томе Клуне. Я выключил телевизор и отправился в детскую поцеловать уже спящую Грейс.
Телефон зазвонил снова уже после одиннадцати. Я только-только улегся в постель. Полагая, что это опять Сэм, я взял трубку и сказал:
— Да.
Услышав первые же слова звонившего, я ответил:
— Подождите, перейду к другому телефону.
— Что случилось? — сонно, не поворачивая головы, спросила Лорен.
— Все в порядке, дорогая, это пациент. Я перейду в другую комнату. Спи.
— М-м-м… — пробормотала Лорен и перевернулась на другой бок.
Я взял на кухне беспроводной и прошел в гостиную. Небо было на редкость черным и абсолютно беззвездным, но внизу, под холмом, вся долина Боулдер казалась усыпанной яркими мигающими огоньками. Интересно, как один из пациентов сумел узнать мой незарегистрированный домашний номер. Согласно договоренности, все они в случае острой необходимости должны были звонить на номер, активирующий мой пейджер.
— Да, Том, — сказал я через несколько секунд, уже немного успокоившись.
— Сегодня вечером кто-то напал на моего дедушку. Кто-то ворвался в дом и избил его.
Слушая Тома, я думал о том, что оказался в довольно-таки непростой и даже запутанной ситуации. Что делать? Притвориться, что я ничего не знаю о нападении? Ведь если признаться, что о нем мне рассказал не кто иной, как детектив местной полиции, то Том сразу заподозрит неладное — почему детектив позвонил именно мне? — и даже может спросить, не нарушил ли я конфиденциальность, рассказав полицейскому то, что составляет профессиональную тайну. Как это часто бывает, выбирая между двумя вариантами, останавливаешься на третьем. Среднем. Но я предчувствовал, что путь мой устелен банановыми шкурками.
— Как он?
— Не очень хорошо. Я звоню из больницы. Он в отделении интенсивной терапии. Его били по голове. Кровь по всей прихожей. Наверное, шел в ванную или в свою комнату, когда его схватили. Бегать он не может.
— Мне очень жаль.
Голос внезапно изменился, стал глуше, как будто Том прикрыл трубку рукой.
— Похоже, полиция считает, что это сделал я.
— Продолжайте.
Том подробно пересказал беседу с Сэмом Парди. Все выглядело так, что Сэм действительно подозревал его в нападении на собственного деда. Но такой уж у меня друг — с ним никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Не исключено, что Сэм вел свою игру, о которой никто из нас не догадывался. Однажды мне самому довелось на себе испытать его приемчики, и у меня никогда не возникало желания повторить это удовольствие. Так что делать какие-то выводы было преждевременно.
— Вы уже связались со своим адвокатом?
— Да, конечно. Думаете, я позвонил вам первому? Конечно, он уже обо всем знает. Как только детектив начал задавать всякие странные вопросы, я сразу связался с адвокатской конторой. Там была женщина, она поговорила с тем полицейским по телефону и спросила, арестован ли я. Он ответил, что нет, и она посоветовала мне молчать. Потом сказала, чтобы я выгнал копов из дома и не пускал, пока у них не будет ордера.
— Том, я могу вам чем-то сегодня помочь?
— Не знаю. Я очень расстроился. Мне как-то не по себе. Чувствую себя беззащитным. Я не понимаю, зачем эти люди забрались в наш дом. Зачем избили старика. Может, их целью был я? Боюсь, полиция ищет повод, чтобы отправить меня в тюрьму. Мне некуда податься. Я чувствую себя рыбой в бочке.
— Представляю.
— Может быть, нам передвинуть сеанс? На начало недели. Мне нужен совет, как вести себя, что делать, чтобы не завязнуть в этом еще сильнее.
— В таком деле, Том, самый лучший совет вам должен дать адвокат. Вы сейчас в состоянии стресса, и вот в этом я постараюсь вам помочь. А теперь главное: вы сейчас в порядке?
— Ну, можно и так сказать. Мне негде остановиться. Домой меня полиция не пустит, пока они там не закончат. Наверное, попробую переночевать в больнице. У меня даже денег с собой никаких нет.
«Уж не намекает ли он на то, чтобы я предложил ему ночлег?» Реакция на перспективу такого поворота событий встревожила меня примерно так же, как и сама мысль о том, что Том Клун может провести ночь в нескольких шагах от комнаты моей дочери. Я твердо знал, что ни при каких обстоятельствах не приглашу этого человека к себе домой. Не только потому что он мой пациент, но еще и потому что, как я с неохотой признал, у меня не было стопроцентной уверенности в его невиновности. Раздумывая о последствиях того или иного решения, я спохватился, лишь когда услышал в трубке нетерпеливое покашливание.
— Уверен, ваш дедушка был бы очень благодарен, если бы вы провели эту ночь поблизости от него. Ему будет приятно, очнувшись, увидеть рядом знакомое лицо.
— Да, наверное.
Не знаю, удалось ли мне убедить его.
— И вот что еще, Том. Мне бы хотелось спросить вас кое о чем. Где вы взяли мой номер? Разумеется, данный случай можно квалифицировать как чрезвычайное происшествие, но вообще-то пациенты обычно связываются со мной через пейджер.