– Я вижу, что невинное слабое создание проливает горькие слезы.
– Великий министр, я вам сейчас все доступно объясню. Вот у меня в одной руке трон. В левой. В правой руке – луна. В… э-э… в другой руке – принцесса.
– Что-то я не понимаю.
– Но это совсем просто, Брак с луной – значит, мне отказ. А мне отказ – значит, мне трон. Понятно?
– Ирука, радость моя, этот негодяй меня с ума сведет своей грошовой логикой. Сделай одолжение, выбей у него из головы эти дурацкие рассуждения.
– С радостью!
Клинок великого министра свистнул в воздухе, снес с плеч Ямасиро его «дурацкие рассуждения» и попутно едва не задел Шоана, пока еще не вполне усвоившего манеру министра разрешать затруднения. Ирука же, во избежание лишней головной боли, решил предложить трон свежеиспеченной супруге, а ныне вдове покойного императора. Она и взошла на престол под именем Когёку.
– Вот и отлично! – хлопала в ладоши Кагуя. – И никаких забот.
– Кровищи-то… – ахал Шоан.
– Зато в стране покой и порядок, – поставила точку Кагуя.
Шоан беспрестанно распространялся перед принцессой Кагуя о блеске танского двора, надеясь ее соблазнить, но возбудил в ней лишь зависть.
– Значит, не носить мне того, чем хвастаются эти кривоносые и плоскогубые клуши… И вправду они так разодеты?
– Чистая правда, принцесса! Ожерелья из глаз младенцев, пояса из кишок девственниц, перчатки из человеческой кожи, А какая отделка!
– О, мрак несправедливости! Мне скоро двадцать лет, а что меня ожидает? Прекраснейшая из имперских принцесс, самая небесная, самая божественная… Неужели мне не суждено носить ничего фантастического? Имею я право на самый невообразимый, нелепый и невразумительный подарок?
– Ни мгновения не сомневаюсь, – склонил перед нею голову Шоан. – Хотя за то краткое время, что я провел при этом абсурдном дворе, в нелепом и невразумительном недостатка не было.
– Тем более. Раз в абсурдном в наших местах недостатка нет, значит, мне положен подарок, дикость которого превосходит нашу местную несообразность.
Шоан рассыпался в похвалах остроте мысли и глубине анализа принцессы, втихомолку не переставая дивиться диковинам безмозглого архипелага.
– Да, – с умным видом покачала головой принцесса. – Нет ничего более логичного, чем абсурд.
Когда по дворцу разнеслась весть, что Кагуя желает получить подарок нелепый и несуразный, девственник первым явился пред ее очи. Он предложил принцессе свое сердце и преданность и был награжден взрывом звонкого смеха.
– Ох, уморил, – выдохнула принцесса, держась за живот. – Сгинь с глаз моих, дурилка бамбуковая. Иди-иди, развлекайся со своим наперстком.
В качестве средства заполучить желаемое Кагуя наметила Ирука. Он немедля явился по вызову, поводя взглядом влево-вправо, выискивая, кому бы смахнуть с плеч лишнюю оконечность. Кагуя успокоила его и предложила для начала спрятать клинок в ножны.
– Ирука, славный дурачок, у меня к тебе деликатное поручение. Оно требует отваги и сноровки.
– Я весь отвага и сноровка, – заверил ее Ирука. – Кому кишки выпустить?
– Никому, сиятельный псих, мое задание сложнее. Выполнишь – вот тебе моя рука.
– Гм… А луна?
– Какая еще луна?
– Вы уже замужем за…
– Ерунда. Ты мне доставляешь подарок, затем следует развод и новое бракосочетание. С тобою, мой герой.
– Тра-ра-ра, ур-ра, ур-ра! Без лишних слов – две дюжины свеженьких голов – нарублю своими руками – наиромантичнейший подарок прекрасной даме!
– Ой, да что в этом особенного… Моя мечта – новый наряд. Какого нет ни у одной принцессы, ни у кого в обеих империях. Выбор ткани – серьезный вопрос, а что касается отделки…
– Я весь обратился в слух,
– Итак, перво-наперво сдерешь шкуру с дракона. Лучше с живого.
– Ничего нет проще.
– Потом выдерешь у него глаза, которые, как всем известно, есть не что иное, как алмазы пламенные, ярче тысячи солнц. Пламенем издыхающего чудовища огранишь эти алмазы.
– Увлекательная забава.
– Для окраски нужны кровь, слюна ядовитая, сперма. Особенно последняя. Схватишь его детородный орган левой рукой. Если у него два – обеими руками, Если больше – хватай языком, ушами, бородой… соображай, в общем.
– Нет причин для беспокойства, я знаю, как с ними обращаться.
– Не скрою, путешествие будет нелегким. Как всем известно, драконы живут в волшебной стране Хораи, куда еще не ступала нога смертного. Быстрее, чем за три дня, туда не добраться, дурашка. Заблудиться проще простого.
– Все понял, душа моя! Бегу!
– На запад! – успела крикнуть вдогонку Кагуя. – И без одеяния не возвращайся!
Ирука набрал отряд охотников и на следующий день пустился в дальние неизвестные края. Сам того не зная» последний Сога подвел черту под существованием своего дома.
Атмосфера двора с отбытием экспедиции разрядилась. Министры управляли, дамы развлекались, господа фехтовали, дрались и напивались, монахи плели интриги, писцы что-то записывали, но никто не опасался безо всякого повода неожиданно лишиться головы. Слуги били посуду лишь ради того, чтобы насладиться своим естественным правом на неловкость, И даже разразившаяся однажды ночью буря, после которой вдруг заплясала земля, а дворец и окружающие строения улеглись на землю, не испортила умиротворенного настроя.
– Да и ладно, главная опасность далеко, – улыбались слуги.
Царившей при дворе безмятежности не соответствовали горькие раздумья императрицы. Бедная женщина страдала от одиночества. Бесцветная; излишне полная, она и в молодости привлекала взгляды лишь жалких недоростков Да насмешников. Затем ее насильно выдали за этого злосчастного императора, который на нее не обращал никакого внимания. Взойдя на трон, она смогла посвятить больше времени своему несчастью.
Императрица вдруг обнаружила, что мужчины улыбаются ей намного чаще, нежели ранее. Общение с мужским полом открыло ей, что такое любовь и оргазм, и в конце концов она перенесла все свое внимание на эти новоузнанные понятия. Когда-то она возлагала определенные надежды на замужество, при случае демонстрировала странному супругу свои полновесные округлости, но Тамура ее игнорировал, ребенка от него она заполучить не смогла.
После смерти императора она обратила любовный был на центральную фигуру двора, на великого министра Ирука. Пожирала его глазами, бросала ему самые выразительные взгляды, похлопывала по плечам, ощупывала бицепсы, касалась иной раз и органов, подвешенных ниже пояса, вызывая смущенное покашливание присутствующих советников. Где им было понять ее высокие устремления!