— Майор Кроуи известил меня о нападении. По его словам выходило, что тебя похитили.
— Почти. Том Харгривс погиб, а Билл в госпитале. Мой пилот ранен, несколько террористов убиты.
— На Востоке опять вспыхнула война? Гилкренски посмотрел за окно.
— Да.
Неподалеку от моста Тахрир бригада спасателей доставала из воды обломки «хьюза». Тео вспомнился Харгривс: вот он бросает какую-то шутливую фразу Мэннингу и в следующее мгновение падает мертвым. А женщина, которая в него стреляла? Пули Кроуи отбросили ее назад, как тряпичную куклу.
— Тебе необходимо вернуться. Тео, ты меня слышишь? Но его взгляд был по-прежнему устремлен к горизонту, туда, где высились громады пирамид.
— Я остаюсь здесь, Джесс. Во всяком случае, до тех пор, пока не определю источник нового вида энергии.
Джессика не верила своим ушам.
— Это сумасшествие, Тео! Террористы могут предпринять еще одну попытку, и ты…
— Сомневаюсь, Джесс. После таких-то потерь? Кроме того, мы в состоянии усилить меры безопасности. Минувшей ночью мы получили ключ к разгадке авиакатастрофы и поведения «Дедала». Сейчас не время уезжать. До официального заключения комиссии осталось два дня, а до заседания нашего совета директоров целых три!
— Тео, ты не имеешь права рисковать собой. Расследование может закончить профессор Маккарти!
— Я же сказал тебе — он в госпитале!
— В таком случае вызови…
— Послушай, Джессика, речь идет не о совете директоров и даже не о корпорации. Я не знаю, как мне жить дальше. На днях Билл сказал, что я связал интерфейс «Минервы» с обликом Марии, поскольку отказываюсь верить в ее смерть. Ладно, он прав… Сегодня утром я стал свидетелем гибели еще одной женщины. Когда она умирала, я смотрел ей прямо а глаза. То же самое было и с Марией…
— Да, но, Тео…
— Та, которую я любил, мертва, Джесс. Но я не собираюсь до конца дней зажигать в ее память свечи на дурацком острове. Я не позволю кучке террористов запугать меня! Билл говорил, что я в «отказе», однако сегодня я вышел из этого состояния. Меня душит злость! Я все-таки председатель нашей долбанной корпорации… Словом, я остаюсь!
Джессика Райт откинулась на спинку кресла.
— Хорошо, Тео. Если тебе так угодно. Соедини меня с Кроуи.
— Он в гостиной. Сейчас я его приглашу.
Экран перед Джессикой опустел, но буквально через полминуты на нее уже смотрел майор Кроуи.
— Он решил остаться.
— Знаю, мисс Райт, тем не менее существуют вещи, невозможные даже для него. Здесь, в отеле, находится полномочный представитель службы национальной безопасности Египта. В его власти заставить председателя покинуть страну.
— Так было бы лучше всего. Держите меня в курсе.
— Конечно, мисс Райт.
Джессика отключила «Смартмэйт» и повернулась к стоявшему в дверях спальни Тони Делгадо:
— Тео остается в Египте.
— Я слышал. Но вдруг египтяне убедят его уехать — ради его же блага?
— Во всяком случае, они попробуют это сделать. Ты же знаешь, как Гилкренски упрям!
— А Кроуи? Майор ведь не может запереть Тео в отеле?
— Если другого выхода не будет, он так и поступит.
— Когда приедем в офис, я попробую кое-что уточнить. У нас есть какие-нибудь подходы к египетскому посольству?
— Да! Хорошо, что вспомнил!
— Положись на меня! — Тони обнял Джессику. — В буквальном смысле. Вернемся в спальню!
Джессика ощутила окаменевшую плоть Делгадо и торопливо развязала пояс его махрового халата.
«Я женщина, — сказала она себе, выскальзывая из ночной сорочки. — Я живое существо, а не машина! Мне нужно, чтобы меня касались мужские руки, ласкали… чтобы меня… О!..»
Ладони Делгадо легли на ее обнаженную грудь, губы коснулись завитков волос на нежной шее. Джессика выгнула спину от наслаждения. Тони подхватил ее на руки и понес к постели.
Но даже в порыве страсти Джессика Райт не могла забыть картинку на экране компьютера, поразившую ее: глаза Тео, вновь загоревшиеся знакомым огнем.
— Жизненно важно, чтобы вы осознали, с кем имеете дело, — выделяя голосом каждое слово, подчеркнул полковник Селим. — Экстремисты ни перед чем не остановятся, если задумают поднять мятеж.
Он сидел за столом в гостиной президентского номера. Майор Кроуи стоял у окна и наблюдал, как спасатели с помощью крана поднимают из воды фюзеляж рухнувшего в Нил вертолета. Пристроившись на краешке кушетки, профессор эль-Файки поглаживал перевязанную руку.
— Вы состоятельный и весьма известный человек, доктор Гилкренски. Покушение на вас привлечет к фундаменталистам внимание всего мира, у них появятся тысячи новых последователей. Ради вашей собственной безопасности, ради спокойствия жителей Каира вам необходимо немедленно покинуть страну. Я настаиваю на этом.
— Полно, полно, — мягко произнес Кроуи. Эль-Файки поднял голову и смерил Селима неприязненным взглядом.
— Но правительство ежедневно втолковывает гражданам, что «непримиримые» — это лишь кучка террористов, находящихся на содержании Ирана, — сказал он. — Не представляю, чего вы так опасаетесь, полковник.
Селим повернулся к профессору, однако тот продолжил:
— Если доктор Гилкренски намерен остаться в Египте, он должен знать правду. Правительство перепугано, за решетки брошены десятки тысяч людей, сотни погибли в столкновениях с полицией. Для того чтобы оказаться под подозрением, достаточно какой-нибудь мелочи.
— Профессор, — перебил его Селим, — стране необходим порядок!
— Это так. Фундаменталисты, как и правительство, не представляют, каким образом исправить положение. Население голодает, сотни тысяч живут подаянием и ночуют на свалках!
— Согласен, все так. Моя жена работает в больнице для неимущих. — Полковник кивнул.
— Тогда вы должны понять меня… — Эль-Файки смолк. На какое-то время в гостиной воцарилась тишина, затем
Селим заговорил:
— Доктор Гилкренски, я считаю себя истинным мусульманином, стараюсь не нарушать заповедей Корана и праведно служить Аллаху. Я не собираюсь защищать наше правительство — оно могло бы работать намного эффективнее. Но моя родина не переживет революцию. Нам необходим порядок! Вот почему я прошу вас уехать.
— Ценю вашу искренность, — наконец подал голос Гилкренски, — однако я не в состоянии выполнить вашу просьбу до тех пор, пока не закончу свои дела здесь.
— А если это будет не просьба, но приказ? Мои люди могут арестовать вас как человека, который представляет угрозу национальной безопасности, и под конвоем проводить до трапа самолета. — Голос полковника повысился.