— Иди ты в задницу, — последовал ответ.
Д’Агоста поднялся.
— Это оскорбление офицера полиции при исполнении служебных обязанностей, — прогремел он, нащупывая наручники. — Вы переходите всякие границы.
— Иди в задницу, д’Агоста, — повторил тот же голос.
И тут д’Агоста понял, что говорил не Клайн. Голос звучал несколько иначе и раздавался из-за двери в стене.
— Кто это? — спросил д’Агоста.
Он прямо трясся от негодования.
— Да это Чанси.
— Пусть немедленно выйдет.
— Он не может.
— Почему? — прорычал д’Агоста.
— Он занят.
— Иди в задницу, — еще раз повторил Чанси.
— Занят?
— Да, он обедает.
Не говоря ни слова, д’Агоста подошел к двери и резко распахнул ее.
За ней оказалась небольшая комнатка размером с чулан. В ней не было ничего, кроме деревянной перекладины, на которой сидел большой попугай лососевого цвета. В когтистой лапе он держал бразильский орех. Из облака перьев выглядывал массивный клюв, на голове торчал пушистый хохолок. Попугай вопросительно посмотрел на д’Агосту.
— Лейтенант д’Агоста, разрешите представить вам Чанси, — произнес Клайн.
— Уноси свою задницу, д’Агоста, — сказал попугай.
Д’Агоста шагнул в комнату. Издав пронзительный крик, попугай уронил орех и стал хлопать крыльями, обдавая д’Агосту дождем из перьев и перхоти. Хохолок на его голове вспыхивал, как язычок пламени.
— Вот видите, что вы наделали, — мягко упрекнул д’Агосту Клайн. — Помешали ему обедать.
Д’Агоста, тяжело дыша, отступил. Он с ужасом осознал свое бессилие. Клайн ни в чем не нарушил закона. И что прикажете сейчас делать? Надеть наручники на молуккского какаду и тащить его в участок? Сделать из себя полное посмешище? Этот козел действительно все рассчитал. Д’Агоста судорожно смял письмо в руке. Это было полное поражение.
— Откуда он знает мое имя? — пробормотал он, смахивая с пиджака перышко.
— Видите ли, мы с Чанси… мм… беседовали о вас перед вашим приходом.
Войдя в лифт, д’Агоста бросил негодующий взгляд на Пендергаста. Спецагент трясся от беззвучного смеха. Д’Агоста, насупившись, отвернулся. Наконец Пендергаст справился со своим весельем и, слегка откашлявшись, сказал:
— Мне кажется, дорогой мой Винсент, вы не станете тянуть с получением ордера на обыск.
Кейтлин Кидд пристроила свою машину на автобусной остановке напротив Нью-Йоркского музея естествознания. Прежде чем выйти, она разложила на приборной панели вчерашний номер «Уэстсайдера», так чтобы был виден заголовок ее статьи с именем автора. Вместе с журналистским номерным знаком это позволит избежать штрафного талона за очередную стоянку в неположенном месте.
Она быстро пошла по аллее, вдыхая морозный осенний воздух. Было без четверти пять, и из неприметной двери на первом этаже внушительного здания уже потянулась вереница людей. Все они были с портфелями и сумками — явно не посетители. Прорезав людской поток, Кейтлин оказалась у двери, за которой был виден узкий коридор, ведущий к кабинке охраны. Проходя мимо нее, сотрудники показывали скучающим охранникам музейные пропуска. Порывшись в сумке, Кейтлин вытащила журналистское удостоверение и предъявила его охранникам.
— Вход только для персонала, — отрезал один из них.
— Я из «Уэстсайдера». Пишу статью о музее.
— Вам назначено?
— У меня интервью с…
Кейтлин посмотрела на планку проходившего мимо куратора. До своего кабинета он доберется не раньше чем через несколько минут.
— …с мистером Прайном.
— Одну минуту.
Найдя телефон в справочнике, охранник набрал номер и некоторое время слушал гудки. Потом поднял на Кейтлин сонные глаза.
— Его нет на месте. Вам придется подождать здесь.
— Я могу сесть? — спросила журналистка, указывая на скамейку, стоявшую за кабинкой охраны.
Охранник заколебался.
— Я беременна и мне трудно стоять.
— Ладно, садитесь.
Сев на скамейку, Кейтлин положила ногу на ногу и вынула книгу, не спуская при этом глаз с охранников. У кабинки столпились люди — судя по виду, это были сторожа и уборщики, работающие в ночную смену. Охранники занялись проверкой пропусков, отмечая галочками фамилии в списке. Вскочив, Кейтлин незаметно присоединилась к тем, кто уже прошел контроль.
Комната, которую она искала, находилась в полуподвале. Она нашла ее на схеме музея в Интернете. Но в реальности это место было похоже на кроличью нору — бесконечные коридоры и переходы без всяких табличек. Ее вторжение не вызвало никакой реакции. Казалось, ее никто не замечал. Осторожно выяснив направление, она в конце концов очутилась в длинном, плохо освещенном коридоре со множеством застекленных дверей. Кейтлин медленно пошла по коридору, рассматривая таблички. В воздухе висел какой-то малоприятный запах, но чем пахло, она понять не могла. Некоторые двери были открыты, и за ними виднелось лабораторное оборудование, нагромождение папок, склянки с заспиртованными существами и чучела свирепых хищников.
У двери с табличкой «Н. Келли» Кейтлин остановилась. Дверь была приоткрыта, и из кабинета слышались голоса. Прислушавшись, она поняла, что голос был один: Нора Келли разговаривала по телефону.
Кейтлин навострила уши.
— Скип, я не могу, — говорил голос. — Просто не могу поехать сейчас домой.
Последовала пауза.
— Нет, дело не в этом. Если я сейчас поеду в Санта-Фе, то уже никогда не вернусь в Нью-Йорк. Неужели ты не понимаешь? И потом я хочу знать, что на самом деле произошло. Я должна разыскать убийцу. Это единственное, что меня сейчас поддерживает.
Разговор был слишком личным. Распахнув дверь, Кейтлин деликатно кашлянула. В маленьком кабинете было тесно, но везде царил порядок. На рабочем столе рядом с ноутбуком лежало с полдюжины глиняных черепков. Женщина, говорившая по телефону, подняла на Кейтлин глаза. Это была стройная привлекательная блондинка с длинными, рассыпавшимися по плечам волосами и печальными светло-карими глазами.
— Скип, я тебе перезвоню. До вечера.
Повесив трубку, она встала из-за стола.
— Чем могу помочь?
Кейтлин глубоко вздохнула.
— Вы Нора Келли?
— Да.
Достав из сумки журналистское удостоверение, Кейтлин показала его Норе.
— Я Кейтлин Кидд из «Уэстсайдера».
Нора вдруг вся вспыхнула.
— Автор этой писанины?
Голос ее зазвенел от негодования.