— Да, сэр, читал.

Д’Агоста старался говорить невозмутимо, словно вчерашнего разговора не было.

— Похоже, вы зря облаяли Клайна, а, лейтенант?

Голос комиссара звучал холодно и неприветливо.

— Я не исключаю любой вариант.

Комиссар неодобрительно хмыкнул.

— Так что же все-таки? Вилль или Клайн?

— Как я уже сказал, мы работаем в обоих направлениях.

— Эта статья наделала много шума. Даже мэр выразил свое беспокойство. Мне только что звонили из «Ньюс» и «Пост». Почему вы скрываетесь от журналистов? Вы должны вести себя более открыто, отвечать на вопросы, успокаивать людей.

— Я планирую провести пресс-конференцию.

— Да уж, пожалуйста. Сегодня, часа в два. Сосредоточьтесь на Вилле и оставьте Клайна в покое.

В трубке послышались частые гудки.

Д’Агоста пошел обратно в кафетерий.

— Четыре порции эспрессо, — потребовал он. — В один стакан.

30

Д’Агоста всегда ненавидел пресс-конференции. Даже в лучшие времена. А сейчас времена отнюдь не лучшие. Ему просто нечего сказать. В деле слишком много загадочного. Конференц-зал был полон — журналисты, операторы и официальные лица оживленно переговаривались, стараясь перекричать друг друга. Не успел д’Агоста войти, как к нему тут же подскочил Рокер.

— Вы готовы выступить, лейтенант?

— Да, сэр.

Рокер был в своем обычном темном костюме с маленьким полицейским значком на лацкане пиджака. Вид у него был изможденный.

— Не забудьте, что я сказал: ни слова о Клайне.

Д’Агоста судорожно сглотнул. Какой там кофе, сейчас бы впору хватить двойного бурбона. [14] Он и не собирался говорить о Клайне — еще не хватало, чтобы его привлекли за клевету.

Когда они с Рокером стали подниматься на сцену, шум усилился и в зале замигали вспышки. Подойдя к кафедре, комиссар поднял руки, чтобы успокоить публику. Потребовалось не меньше минуты, чтобы в зале установилась тишина.

— Детектив д’Агоста, который ведет расследование убийства Смитбека, скажет несколько слов о текущем состоянии дел. А затем вы сможете задавать вопросы. Но прежде я бы хотел попросить вас проявить максимальную осмотрительность при освещении этого дела. Это громкое преступление взволновало весь наш город. Не стоит усугублять беспокойство. А теперь прошу вас, лейтенант.

— Благодарю.

Д’Агоста с трепетом подошел к микрофону. Посмотрев на море лиц, он еще раз мучительно сглотнул.

— Как вы все знаете, неделю назад в Уэстсайде был убит Уильям Смитбек. Правоохранительные органы ведут интенсивное расследование в нескольких направлениях. Уже обнаружены нити, которые в скором времени выведут нас на преступника. Всех, кто имеет любую информацию, которая может помочь следствию, мы просим незамедлительно обращаться в департамент полиции. А теперь я готов ответить на ваши вопросы.

Зал снова зашумел. Д’Агоста поднял руки, призывая публику к порядку.

— Тише, пожалуйста, — сказал он в микрофон. — Соблюдайте спокойствие.

Отступив назад, он терпеливо ждал, пока в зале установится порядок.

— Благодарю вас. Вот вы, в первом ряду, — кивнул он женщине в желтой блузке.

— Что вы можете сказать об этом Вилле? Там действительно приносят в жертву животных?

— В полицию поступило несколько жалоб в связи с криками животных, доносящимися из этого места. Сейчас оно находится под нашим пристальным вниманием. Могу добавить, что мы не обнаружили никаких прямых связей между убийством Смитбека и Виллем.

— Касаясь убийства Смитбека, — продолжала женщина. — Что говорят результаты вскрытия? Какова была причина смерти?

— Причиной смерти была колотая рана в сердце.

Д’Агоста окинул взглядом толпу: повсюду тянущиеся руки, вспышки фотоаппаратов, кинокамеры и диктофоны. Было трудно смириться, что в этом море лиц больше никогда не появится вихрастая голова кричащего и жестикулирующего Смитбека.

— Вы, пожалуйста, — сказал он, указывая на мужчину в ярком галстуке-бабочке, сидящего в третьем ряду.

— Была ли точно установлена личность убийцы? Это действительно сосед Смитбека Феринг?

— Феринг не был его соседом. Он жил в том же доме. Экспертиза еще не закончена, но сейчас уже можно сказать, что все улики указывают на то, что Феринг представляет первоочередной интерес для следствия. Он пока не задержан и в настоящее время скрывается от правосудия.

Если покойника можно считать скрывающимся от правосудия.

— Имеет ли Феринг какое-то отношение к Виллю?

— Мы не установили каких-либо связей между Ферингом и Виллем.

Все оказалось не так страшно, как он ожидал. Журналисты держались в рамках и ничего лишнего себе не позволяли. Д’Агоста кивнул в сторону еще одной поднятой руки.

— Что вы можете сказать об обыске в офисе Клайна? Он тоже подозреваемый?

— В настоящее время нет, — отрезал д’Агоста, избегая смотреть на Рокера.

Господи, ну почему журналисты всегда все знают?

— Тогда почему был произведен обыск?

— Извините, но это тайна следствия.

Он хотел предоставить слово следующему журналисту, но тут раздался громкий голос, перекрывший все остальные. Нахмурившись, д’Агоста повернулся в ту сторону. В первом ряду поднялся высокий человек, по виду типичный мажор: короткие светлые волосы, репсовый галстук и выдающийся подбородок, на котором можно припарковать грузовик.

— Я бы хотел знать, как далеко в действительности продвинулось следствие? — спросил он хорошо поставленным голосом.

Вопрос был задан столь агрессивно, что д’Агоста не сразу нашелся что ответить.

— Простите? — переспросил он.

— Я Брюс Гарриман из «Таймс». Член журналистского корпуса Нью-Йорка и мой близкий друг Билл Смитбек был зверски убит неделю назад. Я поставлю вопрос несколько иначе. Почему все это время следствие топчется на месте?

По толпе пробежал ропот. Несколько голов кивнуло в знак согласия.

— Следствие идет успешно. Но я не имею права вдаваться в детали.

Д’Агоста понимал, как беспомощно это звучит, но ничего другого предложить не мог.

Гарриман не обратил ни малейшего внимания на его слова.

— Журналист поплатился за то, что исполнял свой долг, — напыщенно произнес он. — Это вызов всем нам, нашей профессии.

Шум в зале усилился.

Д’Агоста повернулся к другому журналисту, но Гарриман не унимался.