Тут Дегтярев не выдержал и начал давиться хохотом. Я мрачно смотрела на приятеля, потом неожиданно представила свой снимок и тоже принялась смеяться.
Смерть Светланы Лукашиной была признана естественной. Наталью Петровну Килькину, которая пыталась вывезти из Москвы деньги и Варю, не арестовали, ей оформили подписку о невыезде. Обвинить жадную учительницу в похищении ребенка нельзя — Килькина действовала с согласия матери, а девочка знала, что она поедет с ней на дачу в Ленинградскую область. В случае Натальи Петровны речь может идти лишь о мошенничестве, но Юрий Гинзбург не стал писать никаких заявлений. Кстати, продюсера тоже сложно обвинить в преступлении, он не обращался в милицию, всего лишь хотел надуть банкиров, и претензии к нему должны были бы предъявить они, но финансистам не нужны скандалы, поэтому все спустили на тормозах, о выкупе в два миллиона долларов газеты сообщали вскользь, и никто из писак, даже вездесущая «Желтуха», не упоминал названия банка. У нас свободная пресса, которую всегда можно купить.
Зато про любовную интригу не сообщил только ленивый. Детство Светланы и Эли Лукашиных расписали в ярких красках, перемешали правду с ложью, выволокли на свет смерть Жанны и Златы, обмусолили роман Мерзкого и жены продюсера. И чем борзее журналисты строчили перьями, тем больше люди жалели Лизу. Ей даже посвятили одну телепрограмму на центральном канале, и зрители в студии чуть не передрались: одни считали Елизавету алчной, холодной, расчетливой убийцей, другие — жертвой обстоятельств, женщиной, лишенной детства.
Меня звали в студию, но я отказалась сидеть под софитами и обсуждать поведение Лизы. Я имею собственное мнение о произошедшем: жена продюсера решила обмануть мужа, получить два миллиона долларов, убить сестру-шантажистку… Все это не может вызвать у нормального человека сочувствия. Слава богу, хоть Варвара не принимала участия в общем безумии, Юрий спрятал девочку, увез из Москвы, пресса до нее не добралась. Сейчас Лиза находится в следственном изоляторе, ей придется ответить за смерть Владимира Мерзкого. Юрий, как ни в чем не бывало, занимается телеконкурсом. Вот уж с кого все как с гуся вода. Скандал не повредил Гинзбургу, наоборот, рейтинг его передачи подскочил до небес, лучшей рекламы шоу, чем крупный скандал, не придумать, всем захотелось посмотреть на «того самого мужика, который придумал похитить своего ребенка». Во время трансляции концертов камеры демонстрируют лицо Юрия, безмятежно сидящего в партере, чаще, чем поющих и танцующих кандидатов в звезды.
В конце августа зарядили дожди, и я заскучала. В четверг днем мне позвонила Лена Костюк и спросила:
— Ну как там Саша?
— Замечательно, — ответила я, — у нас все хорошо!
— Слава богу, — обрадовалась Лена, — я скоро буду.
— Ты в Москве? — оживилась я.
— Уже въехала в Ложкино, — пояснила подруга, — рулю в такси по поселку.
— Амара! — заорала я, повесив трубку.
— Да, хозяйка! — выглянул из кухни парень.
— Ставь чайник, тащи еду, к нам гости, — засуетилась я и в ту же секунду услышала звяканье домофона.
После того как мы с Ленкой расцеловались, я привела ее в гостиную и крикнула:
— Амара! Где же чай?
— Тащу, хозяйка, — донеслось из кухни, и тут из своей спальни появилась Саша.
— Сдаю тебе будущую звезду эстрады в целости и сохранности, — засмеялась я.
Костюк вздернула брови.
— Это кто?
— Саша Мироненко, — растерялась я. — Неужели не узнала? Ты же прислала ее ко мне, попросила за ней присмотреть.
— Прости, пожалуйста, — протянула Лена, — но это не Мироненко.
— А кто? — ахнула я.
— Не знаю, — пробормотала Костюк.
— Меня зовут Тамара, — тихо ответила девушка, — я из агентства «Подруга».
В гостиной стало очень тихо.
— Тамара? — наконец-то ожила я. — Что-то не понимаю… Вы временная домработница? Тут какая-то путаница! У нас служит Амара!
Девица опустила глазки долу.
— Ну… нам нельзя спорить с хозяевами. Я пару раз пыталась заняться работой, но вы мне не разрешили, говорили, что сами справляетесь, велели ездить в город, деньги давали, поселили в шикарной комнате… Вот я и подумала… ну… ну…
— Ясно, что ты подумала, — обозлилась я: до меня медленно стала доходить суть дела, — решила спокойно отдохнуть, когда еще такая возможность представится! Деньги платят и ничего не требуют!
— Вы сами не подпускали меня к швабре, — надулась Тамара, — и не называли меня по имени, а то бы я вас поправила. Ни разу не обратились ко мне «Саша»! Говорили: «милая», «солнышко», «котик»…
Я молча слушала нахалку: возразить было нечего, она права, все верно — и в город ее я отправляла, и котиком звала, и на кухню не пустила!
— И где мой Саша? — вдруг очнулась Лена. — Он пропал? Катастрофа! Мироненко очень трепетный мальчик, его легко обидить.
— Постой, постой, — забубнила я. — Мироненко юноша?
— Ну да, — сказала Костюк, — мальчик.
Я села в кресло. Саша Мироненко! Имя и фамилия, так сказать, унисекс. Почему я решила, что подопечный Ленки — девушка? Может, из-за того, что речь шла о человеке, который собирается петь на сцене? Но ведь на подмостках полно парней. Или меня ввело в заблуждение имя Саша, ну, согласитесь, оно более смахивает на женское, мужской вариант звучит — Александр. Ой, это глупые оправдания! Дашутка, ты идиотка!
— Так где Мироненко? — Ленка чуть не впала в истерику, и тут из кухни с подносом в руках медленно выплыл Амара.
— Санечка! — кинулась к нему Костюк.
— Елена Михайловна, — завопил парень, — слава богу, вы приехали! Я тут так старался, изо всех сил! Скажите, Дарь Иванна!
Я потеряла дар речи! Потом способность соображать стала медленно ко мне возвращаться. В тот день, когда в нашем доме появились Амара и Саша, очень плохо работал телефон из-за грозы. На линии были треск, шум, писк. Я едва слышала Ленку, смогла разобрать лишь отдельные слова: Саша Мироненко… нестандартная внешность…
И когда в дом вошла девушка с пирсингом, я ни на секунду не усомнилась в том, что это подопечная Лены. Девочка — певица, вся в колечках и железных гайках, вполне естественный вид для начинающей звезды шоу-бизнеса!