— Я в этом не сомневаюсь, — сказала Эмили. Она плеснула холодной водой из тазика себе в лицо, сдернула с кровати полотенце и насухо вытерлась. Грубая ткань едва не оцарапала кожу, но зато вызвала прилив крови к щекам.
— Мне надо идти, — сказала Фанни, поворачиваясь к двери. — Я почистила только половину решеток, а Берта будет искать меня, чтобы помочь ей с чайными листьями.
— С чайными листьями? — растерялась Эмили.
— На ковре. — Фанни смотрела на нее во все глаза. — Чайные листья на ковре — их нужно почистить до того, как хозяин с хозяйкой сойдут вниз. Мне попадет от миссис Кроуфорд, если я не помогу! — В ее голосе проступил неподдельный страх. Она выскочила из комнаты, и Эмили услышала ее быстрые шаги сначала на голых досках коридора, затем на ступеньках лестницы.
День был заполнен бесконечной чередой дел, сменявших друг друга. Для начала Эмили приготовила хлеб и масло и отнесла поднос с чаем Веронике, раздвинула занавески и спросила указания насчет ванны и одежды. Потом сделала то же самое для Лоретты и вдруг почувствовала, что нервничает, хотя понимала, что это глупо. Пальцы дрожали, так что чай едва не пролился, а чашка дребезжала на блюдце, и Эмили боялась уронить ее. Занавески застряли, и пришлось их с силой дернуть, со страхом представляя, как падает весь карниз. Она чувствовала, что взгляд Лоретты буквально сверлит ее спину.
Но когда Эмили повернулась, Лоретта уже занялась хлебом с маслом и утратила к ней интерес.
— Хотите, чтобы я набрала вам ванну, мэм?
— Естественно. — Лоретта не удостоила ее взглядом. — Эдит уже приготовила мне утреннее платье. Можешь вернуться через двадцать минут.
— Да, мэм, — сказала Эмили и поспешно удалилась.
Эдит соизволила появиться, когда обе дамы уже приняли ванну и оделись, и Эмили пришлось причесывать только Веронику, после чего ей позволили спуститься на кухню и наскоро позавтракать. Затем она должна была вернуться и помочь Либби, прислуге второго этажа, прибраться в спальнях. Каждую комнату следовало тщательно проветрить, а перед этим уложить на пол зеркала в рамах, чтобы они не опрокинулись от сквозняка и не разбились. Затем, на ледяном ветру из открытых окон, они перевернули матрасы, расправили перины, тщательно взбили пуховые одеяла, пока те не стали легкими, как суфле. И в довершение всего перестелили постельное белье. Раз в две недели ковры сворачивали и относили вниз, чтобы потом выбить — слава богу, не сегодня. В этот раз они лишь подмели ковры, вытерли пыль со всех поверхностей, опорожнили и вымыли все тазики и ночные горшки, тщательно почистили ванны и повесили свежие полотенца.
К тому времени, как они закончили, Эмили была грязной, и сил у нее почти не осталось. Волосы растрепались, и миссис Кроуфорд остановила ее на лестнице и сказала, чтобы она привела себя в порядок, если хочет остаться в доме. Эмили уже хотела возразить, что если бы миссис Кроуфорд сама выполняла обязанности служанки, то у нее тоже был бы не самый аккуратный вид, но вдруг заметила Веронику. Бледная, с напряженным лицом, она возвращалась от Лоретты, а через холл в гостиную шел дворецкий с утренними газетами, только что разглаженными. [10]
— Да, миссис Кроуфорд, — покорно согласилась Эмили, напоминая себе, зачем она здесь. Во рту у нее пересохло, и ей казалось, что она чувствует вкус перьев, а спина болела от бесконечных наклонов и поднятия тяжестей. Но перед экономкой она не отступит! Это единственное место, где можно узнать, кто и почему убил Роберта Йорка. И кто вытолкнул бедняжку Далси из окна навстречу смерти.
Эмили уже узнала о характерах двух женщин больше, чем смогла бы узнать за месяц регулярных визитов. Именно Лоретта, а не Вероника спала на бледно-розовых атласных простынях, а наволочки на ее подушках были расшиты однотонным шелком. Либо Вероника не имела ничего против льна, либо ей не предлагали другого. Именно Лоретта пользовалась дорогими духами с мускусом во флакончиках из хрусталя и художественного стекла с серебряными пробками. Вероника была красивее — природа одарила ее высокой и стройной фигурой, — но Лоретта элегантнее и женственнее. Она уделяла много внимания мелочам — надушенные носовые платки и нижние юбки, которые обдавали ароматом духов, когда она проходила мимо; шелестящая и шуршащая тафта, многочисленные туфельки и домашние тапочки, которые менялись в зависимости от платьев и мельком показывались из-под юбки. Интересно, Вероника просто не задумывается об этом или не чувствует? А может, для таких различий есть причина, о которой Эмили еще не знает?
Между двумя женщинами явно существовала сильная эмоциональная связь, но Эмили не понимала ее природы. На первый взгляд Лоретта опекала и оберегала более молодую и, по всей видимости, более слабую женщину, тяжело переживавшую вдовство, но в то же время она была нетерпелива и в высшей степени критична к невестке. А Вероника обижалась на свекровь, но в то же время сильно от нее зависела.
Когда после утренних визитов дамы переоделись к ленчу, Эмили занялась мокрыми пальто и грязными юбками — сушила, чистила, протирала губкой и гладила, причем обслуживала обеих женщин, потому что Эдит опять исчезла. Она слышала жаркий спор, во время которого голос Вероники повышался, а голос Лоретты оставался спокойным, но в нем чувствовалась угроза. Эмили пыталась разобрать, что они говорят, но когда она уже собралась склониться к замочной скважине, в коридоре появилась прислуга второго этажа, и пришлось вернуться к своим обязанностям.
Ленч в столовой для слуг здесь именовался обедом, и Эмили, назвавшая его ленчем, поймала на себе удивленный взгляд кухарки.
— Воображаешь себя наверху, моя прекрасная леди? — язвительно поинтересовалась экономка. — Здесь, внизу, не место для гонора, запомни это! Ты точно такая же, как остальные девушки; на самом деле даже хуже, пока не показала себя.
— А может, какой-нибудь джентльмен из знакомых мисс Вероники влюбится в нее и она станет герцогиней! — Нора состроила гримасу. — Но для того чтобы впускать в дом герцогов, нужно быть горничной, а ты для этого не подходишь. Начать с того, что ростом не вышла. Лицом тоже. И вообще, кожа да кости!
— Не думаю, что в округе найдется достаточно герцогов, — огрызнулась Эмили. — Так что даже горничным придется подождать, пока не закончатся знатные дамы.
— Все равно у меня больше шансов, чем у тебя, — возразила Нора. — По крайней мере, я знаю свою работу и мне не нужна помощница, которая указывает, что делать.
— Герцогиня! — захихикала Эдит. — Самое подходящее имя для нее. Ходит, задрав голову, будто у нее на голове корона и она боится, что свалится ей на нос. — Она сделала вид, что приседает в реверансе. — Не крутите головой, ваша светлость!
— Хватит! — Дворецкий неодобрительно покачал головой. — Сегодня утром Амелия сделала большую часть твоей работы. Ты должна быть ей благодарна. Может, это с тобой что-то не так.