— У нее был шик. — Питт пытался найти слова, чтобы описать этому простому, честному парню утонченность Пурпурной. — Внутренняя сила. Возможно, ум.
— Прошу прощения, мистер Питт, но она больше похожа на горничную, что потеряла место и оказалась на улице.
— Она была куртизанкой. — Питт посмотрел в открытое, растерянное лицо констебля. — Очень дорогой проституткой, которая сама выбирает клиентов — немного — и запрашивает очень высокую цену.
Констебль пожал плечами.
— Как знаете, мистер Питт. Но только я вам вот что скажу: в свое время она мыла полы, и не один раз. По рукам и коленям сразу видно. Я точно знаю — видел много женщин с такими мозолями.
Питт недоверчиво смотрел на него.
— Вы ошибаетесь!
— Нет, мистер Питт. Я внимательно осмотрел ее, бедняжку. Это моя работа, и я ей обучен. Однако мы не знаем ее имени. — На его лице промелькнула тень сострадания. — Пока не знаем, если уж на то пошло.
В голове Томаса постепенно формировалась новая догадка: что, если он нашел не настоящую Пурпурную, а кого-то другого, беспомощную жертву, которую подкинули, чтобы обмануть его? Что, если все это было специально подстроено, чтобы избавиться от него, отправить туда, где он сидит теперь — беспомощный, погребенный заживо? Кто-то убил эту несчастную женщину, чтобы обезвредить Питта. Кто-то наблюдал за ним, рассчитывал время, чтобы он пришел туда, и его застали около трупа, тогда как настоящая Пурпурная жива! Знает ли об этом Балларат? Может быть, он намеренно защищает ее, отстраняясь от дела, притворяясь, что верит очевидному, что Питт виновен?
Неужели коррупция и предательство проникли так высоко?
Нет, Томас не мог поверить, что Балларат делает это сознательно. Он ограничен и лишен воображения. У него не хватит смелости играть в такие рискованные игры. Он самодоволен, равнодушен и труслив, он карьерист, но в то же время он англичанин до мозга костей. В своем упрямстве он скорее умрет, чем пойдет на предательство. Империя составляла предмет его гордости и восхищения. Нет, Балларата используют.
Но кто?
— С вами все в порядке, мистер Питт? — с тревогой спросил констебль. — У вас ужасный вид… какой-то убитый.
— Вы уверены насчет мозолей? — Пит говорил медленно, пытаясь скрыть свое отчаяние. — А как насчет лица? Оно было красивым? Вы можете вообразить, что когда-то в нем была грация и сила?
Констебль медленно покачал головой.
— Трудно сказать, мистер Питт.
— Кости! — Питт в нетерпении наклонился вперед. — Я знаю о вздутии трупов, о посинении. Но кости остаются. Я сам не помню… — Он ждал, впившись взглядом в лицо констебля.
— Насчет мозолей я уверен, — рассудительно ответил констебль. — И, насколько мне помнится, сэр, она была более или менее обыкновенной. Довольно смазливой, непростой, как вы могли бы сказать, но и ничего особенного. А в чем дело, мистер Питт? О чем вы подумали?
— Это была не Пурпурная, констебль, а бедное существо, которое одели в ее платье и убили, чтобы устранить меня. Пурпурная жива.
— Боже милосердный! — констебль медленно выдохнул. Скепсис в его тоне почти пропал, на простом, круглом лице осталась лишь тень сомнения. — Что я должен делать, мистер Питт?
— Не знаю, констебль. Да поможет нам Бог. Понятия не имею.
Мысли у Шарлотты текли в том же направлении, что и у Питта, хотя знать она, конечно, этого не могла. Начала она с того, что Томас говорит правду. Он не скрывал своих поисков Пурпурной и после тяжелой полицейской работы нашел того, кто привел его в дом в Севен-Дайалс, причем появился там в тот момент, когда женщина лежала со сломанной шеей, и создавалось впечатление, что это он ее убил.
Это просто совпадение, или убийца специально подстроил такую смерть, чтобы одновременно заставить замолчать Пурпурную и избавиться от Питта? Рука судьбы — или гения?
Что такого могла знать Пурпурная, если пошла на огромный риск и убила Далси, лишь бы не подпустить к ней Питта? Совершенно очевидно, что это убийство по своему характеру более импульсивное и опасное. Значит, причина должна быть серьезной: правда о смерти Роберта Йорка или личность шпиона. Если это не одно и то же.
Скорее всего, Пурпурная была любовницей Йорка, обманом или женскими чарами выманивавшая у него секреты, которые передавала своему хозяину. Затем они с Робертом поссорились, и он угрожал раскрыть правду. И тогда либо Пурпурная, либо ее хозяин убили Роберта, чтобы обезопасить себя.
Но почему тогда убили саму Пурпурную? Она сожалела о смерти Роберта? Или для нее самой убийство стало неожиданностью? А может, она по-своему любила Роберта? Судя по всему, он был красив, элегантен и умен и, по всей видимости, обладал сдержанным характером, что могло сделать его необычайно привлекательным для женщин. Не исключено, что Пурпурная испугалась и стала опасна для своего хозяина. Или этот неизвестный человек узнал, что Далси рассказала Питту о Пурпурной, и попытался избавиться от всех, кто мог навести на его след?
Сердце снова наполнилось отчаянием. Убийцей может быть любой! Невозможно сказать, кто разбил окно в библиотеке и убил Роберта Йорка. В дом в районе Севен-Дайалс мог прийти кто угодно, узнай он, что Пурпурная там.
Но вытолкнуть Далси из окна могли только члены трех семей. Шарлотта встречалась с ними, сидела рядом, вежливо разговаривала, а один из них виновен в медленном, сознательном, законодательно оформленном убийстве Питта…
Шарлотта вскочила со стула, стоявшего рядом с кухонной плитой. Уже стемнело. Грейси давно ушла спать в свою комнату наверху. Сегодня Шарлотта уже ничего не сможет сделать. Она тщательно перебрала все факты и гипотезы и пришла к неутешительному выводу: одними размышлениями загадку не разрешить.
К мужу ее пустят только через четыре дня. Просить Балларата о помощи бесполезно, но можно обратиться к тому, кто расследует дело, — к констеблю, который допрашивал владельца борделя и видел тело Пурпурной. И еще она должна вернуться в Хановер-клоуз, потому что ответ можно найти только там; нужно лишь нащупать конец нити и размотать ее.
Шарлотта была измучена тревогой и тяжелой домашней работой, которую теперь приходилось выполнять самой, но спала все равно плохо и встала еще до рассвета, серого и холодного. В семь она была уже на кухне и сама растопила печь. Когда четверть часа спустя появилась Грейси, чайник уже кипел. Девушка открыла было рот, собираясь запротестовать, но, увидев бледное лицо Шарлотты, передумала.
Поздним утром Шарлотта быстрым шагом шла под освещенными холодным солнцем голыми ветвями деревьев по краю Грин-Парк; она искала констебля Мэйбери. Дежурный полисмен в участке на Боу-стрит сообщил ей, что смерть женщины в розовом расследует Мэйбери. Он сделал это с явной неохотой, но у него не было никакого желания иметь дело с женской истерикой в полицейском участке. Он ненавидел скандалы, а по раскрасневшемуся лицу Шарлотты и ее блестящим глазам понял, что в случае отказа громкой сцены избежать не удастся.