Когда она выходила замуж за Джорджа, тот был желанной добычей. Эмили прекрасно знала его слабости, но считала их неотъемлемой частью сделки и относилась к ним снисходительно. Он, в свою очередь, оправдал все ее надежды и никогда не критиковал ее недостатки. То, что начиналось как взаимопонимание, переросло в нечто более глубокое. Первое впечатление Эмили о нем: красивый, бесшабашный лорд Эшворд, идеальный муж. Но со временем ее чувства к Джорджу трансформировались в нежную, преданную любовь, и она уже видела его истинную сущность — человека, разбиравшегося в спорте и в финансах, очаровательного собеседника, лишенного даже намека на двуличие. Ей хватало мудрости скрывать тот факт, что она была и умнее, и храбрее его. А еще она была менее терпимой и более резкой в суждениях и оценках. Джордж быстро выходил из себя, но так же быстро успокаивался; он не замечал недостатки собственного класса и прощал другим людям их слабости. В отличие от нее. Несправедливость раздражала ее, причем гораздо сильнее, чем в молодости. С возрастом Эмили становилась все больше похожа на Шарлотту, которая по поводу всего имела свое мнение, отличалась нетерпением и боролась с тем, что считала несправедливым, хотя ее выводы иногда бывали поспешными, продиктованными искренним чувством. Эмили отличалась большей рассудительностью — по крайней мере до сих пор.
Сегодня она села и написала письмо Джеку Рэдли, пригласив его нанести ей визит при первом же удобном случае, и, запечатав конверт, сразу же отправила с ним лакея.
Ответ пришел быстро, что доставило ей удовольствие. Джек приехал ранним вечером, в тот час, когда (в лучшие времена) Эмили одевалась, чтобы отправиться на званый ужин, на бал или в театр. Теперь же она сидела у камина и читала «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона, вышедшую в свет в прошлом году. Эмили обрадовалась, что ее занятие прервали: история оказалась мрачной, гораздо страшнее, чем она предполагала, с элементами трагедии. Книга была завернута в коричневую бумагу — чтобы не смущать слуг.
Джек Рэдли появился через секунду после того, как горничная объявила о его приходе. Одет он был небрежно, но портной явно занимал одну из первых строк в списке его кредиторов. Покрой брюк безупречен, сюртук сидит как влитой. Но главное — это его улыбка и эти милые глаза, в которых читалось беспокойство.
— Эмили, с вами все в порядке? — спросил он, вглядываясь в ее лицо. — Ваша записка меня встревожила. Что-то случилось?
Она почувствовала себя глупо.
— Простите. Ничего срочного, и со мной все в полном порядке. Спасибо. Но мне безумно скучно, а Шарлотта раскопала одну загадку. — Лгать ему не было смысла; он слишком похож на нее, и его не проведешь.
Лицо Рэдли расслабилось, на губах появилась улыбка. Он сел в кресло напротив хозяйки.
— Загадку?
Эмили старалась, чтобы ее голос звучал бесстрастно, внезапно сообразив: Рэдли может подумать, что это предлог, дабы пригласить его.
— Старое убийство, — поспешила объяснить она, — которое может вызвать скандал, а может и не вызвать, но тогда пострадает невинная женщина, которая не сможет выйти замуж за человека, которого любит.
Джек был явно озадачен.
— Но что вы можете сделать? И какая от меня польза?
— Разумеется, полиция может много узнать. Факты, — пояснила Эмили. — Но они не способны сделать из этих фактов те же выводы, что и мы, потому что все это страшная тайна. — Заметив его интерес, она воодушевилась. — И, конечно, с полицией никто не будет разговаривать так, как с нами, а если и будет, полицейские все равно не поймут намеков и тончайших нюансов.
— Но как мы сможем наблюдать за этими людьми? — серьезно спросил Джек. — Вы не назвали их имен… И независимо от этого, вам самим пока нельзя появляться в обществе. — Его лицо напряглось, и в глазах мелькнула жалость. Эмили поморщилась — она приняла бы жалость от кого угодно, но со стороны Джека это чувство почему-то вызывало раздражение, как царапина на коже.
— Знаю! — с жаром воскликнула она и тут же пожалела о горечи, проступившей в ее словах, но ничего не могла с собой поделать. — Но Шарлотте можно, и все, что она узнает, мы обсудим вместе. По крайней мере, если вы согласитесь ей помочь.
Джек улыбнулся, но улыбка вышла немного печальной.
— Я мастер добывать сведения у знакомых. Кто они?
Эмили вглядывалась в лицо Рэдли, стараясь прочесть, что оно выражает. Густые ресницы отбрасывали тень на его щеки — точно так же, как прежде. Интересно, сколько женщин замечали это? Нет, она ведет себя глупо. Шарлотта права: ей нужно чем-то занять мозг, а то совсем отупеет!
— Убитый — это Роберт Йорк, — сообщила Эмили. — Вдова — миссис Вероника Йорк из Хановер-клоуз.
Она умолкла. Рэдли широко улыбнулся.
— Это совсем не трудно, — уверенно заявил он. — Я знаком с ней. На самом деле… — Джек замялся, вероятно, сомневаясь, до какой степени можно быть откровенным.
Эмили почувствовала укол ревности — непривычное чувство. Она понимала, что это ужасно глупо. Его репутация известна всем. В любом случае Эмили никогда не тешила себя иллюзиями. Она твердо знала, что мужчины предъявляют к себе самим совсем другие требования, нежели к женщинам. Единственное, что требовалось, — не переступать черты, когда окружающие уже не смогут делать вид, что ничего не происходит; подозрения никого не интересуют. Все реалисты это понимают. Благоразумная слепота — единственный способ сохранить душевный покой. Но именно эти правила все больше раздражали Эмили, хоть она и понимала, что ее чувства глупы и в высшей степени непрактичны.
— Ваше расставание позволит возобновить знакомство? — сухо спросила она.
Его лицо вытянулось.
— Конечно!
Эмили опустила взгляд, не желая, чтобы он догадался о ее чувствах, таких же неприятных, как истина.
— Значит, вы согласны этим заняться? Вместе с Шарлоттой? Как вы сами выразились, для меня это невозможно.
— Разумеется, — медленно произнес Джек, не сводя с нее пристального взгляда — Эмили это чувствовала. — Но одобрит ли это Питт? И я вряд ли могу представить Шарлотту в обществе как жену полицейского. Нужно придумать что-то более подходящее.
— Томасу знать не обязательно. Шарлотта может сначала приехать ко мне, взять какое-нибудь платье и поехать с вами в качестве… — Она призвала на помощь свое воображение. — Деревенской кузины. Двоюродная сестра, так что вам будет прилично сопровождать ее.
— А она согласится? — Судя по тону, Рэдли заинтересовался; в его вопросе не чувствовалось недоверия. Возможно, он вспомнил Кардингтон-кресент. [4]
— О, да, — заверила его Эмили. — Вне всякого сомнения.
Два дня спустя Шарлотта, одетая в одно из зимних платьев Эмили, оставшееся с прошлого сезона и слегка перешитое — этой зимой Эмили носила только черное, — сидела в красивом экипаже, ехавшем по Парк-лейн в направлении Хановер-клоуз. Рядом сидел Джек Рэдли. Он отправился в дом Йорка сразу же после расставания с Эмили, оставил там свою визитную карточку и попросил разрешения представить свою кузину, мисс Элизабет Барнаби, которая недавно приехала из деревни, где ухаживала за тяжелобольной теткой, к счастью, выздоровевшей. Теперь мисс Барнаби нужно было немного отвлечься, и по этой причине Джек обращался к старым знакомым в надежде ввести родственницу в общество.