Он откинулся на спинку кресла. Лоусон ошеломленно молчал. Затем посмотрел по сторонам, словно их кто-то мог услышать, и убежденно произнес:
– Это невероятно! Ты не мог знать, кто из этой семерки был на заседании в прошлом году в Чэнтилли. Это просто невозможно. Ни в одном сообщении об этом нельзя было прочитать. Объясни, как ты это делаешь, иначе я могу подумать все, что угодно. Даже поверить в какую-то магию или мистику. Ты должен мне объяснить.
– Вы дали мне список и сказали, что все семеро были на заседании вашего клуба в этом году в отеле «Гроув» в Англии, – напомнил Дронго, – значит, у меня была исходная информация. Гальярдо стал руководителем банка только в этом году и не мог присутствовать на заседании клуба в прошлом по определению. Он тогда не занимал такой должности, а случайных людей и посторонних на ваших заседаниях просто не бывает. Остается Мартинес. В прошлом году, как раз во время заседания Бильдербергского клуба, он был в больнице на очередной операции. Я проверил по бельгийским газетам. Глава банка целый месяц лежал на операции после автомобильной аварии, в результате которой начал передвигаться в инвалидном кресле. Значит, этих двоих точно не было на прошлом заседании. Как видишь, никакой мистики или магии.
– Поразительно! – покачав головой, восхищенно сказал Лоусон. – Я не думал, что можно сделать такие выводы на основе рассмотрения обычных фактов. И насчет пятого июля. Я слышал, что именно эта дата официально принята в нашем клубе как день его создания. Возможно, ты прав, и отцы-основатели Бильдербергского клуба создали его под влиянием своих патриотических чувств. Четвертое июля – День независимости, а пятое июля – день создания нового мира и нового общества. Или, может, пятиконечная звезда. Возможно и так, я точно не знаю. Но никто не обращал внимания на эти даты и факты. Ты первый, кто провел такой сравнительный анализ.
– Все эти люди стажировались или работали в Америке, получали американские гранты, тесно сотрудничали с различными американскими компаниями, – продолжал Дронго, – и не забывай, что именно вы дали мне список людей, которые присутствовали на заседании вашего клуба и могли знать об общих мировых тенденциях и финансовой политике, выработанных на нем. Каждый из семерых мог начать собственную игру. Но мне показались наиболее интересными именно эти две кандидатуры. Президент банка Бельгии Бенхамен Мартинес и президент банка Испании Винсенте Гальярдо. Обрати внимание, что первый из них инвалид и передвигается в инвалидном кресле, что не мешает ему быть одним из самых известных банкиров в мире. Он раньше тоже работал в «Гольдман-Саксе», как и Марио Драги, а затем был советником сразу двух инвестиционных американских компаний. Что касается Гальярдо, то он вообще работал в банке, принадлежащем семье Рокфеллеров. Здесь даже не нужно проводить никаких параллелей, все и так предельно ясно. Американцы протолкнули его назначение в Испании, когда там начался финансовый кризис. Главу правительства Мануэля Рохоя обвинили в том, что он получал незаконные деньги на выборах. Оппозиция потребовала парламентского независимого расследования. Рохой едва не подал в отставку, и в результате было принято решение сменить главу банка Испании. Интересно, что это решение первым приветствовал американский посол, а самую большую помощь банку Испании почти сразу оказали финансовые структуры семьи Рокфеллеров.
– А если это подстава? – неожиданно предположил Лоусон. Он был в свое время аналитиком правительства Великобритании и тоже умел просчитывать варианты. – Если кто-то сознательно решил их подставить, выбрав именно их потому, что они не были на прошлом заседании и оказались на этом?
– Я тоже так подумал. Но именно поэтому нужно более внимательно проверить эти две кандидатуры. Если даже это подстава, значит, вычислили и слабые места. Проверив этих двоих, мы сможем достаточно точно выяснить, что это не они, и попытаться понять, что именно могли знать об их слабостях, если решили подставить именно эту пару.
Лоусон задумался.
– Предположим, ты меня убедил, и меня тоже заинтересовали именно эти две кандидатуры. Что дальше? Кто из них мог оказаться тем самым человеком, который решился на собственную игру?
– Нужно начать более тщательную проверку, – пояснил Дронго. – Мартинесу пятьдесят восемь лет, Гальярдо сорок шесть. Мне нужна информация по этим людям. Не та, которую можно найти в открытых источниках, а совсем другая. Их привычки, друзья, семьи, общение, личные финансовые счета. Одним словом, вашим друзьям в клубе нужно послать туда оперативных сотрудников, которые сумеют собрать всю информацию на месте. Желательно быстро. За два-три дня. Можно подключиться к их компьютерам, если у вас есть такие возможности. Что-то мне подсказывает, что вы это сможете сделать и прочитать переписку обоих банкиров. Хотя я думаю, что там мы ничего конкретного не найдем. Оба слишком опытные и осторожные специалисты, чтобы доверять подобные мысли или слова собственным компьютерам. Значит, нужны и другие поиски.
– На это могут уйти месяцы, – возразил Лоусон.
– Только два или три дня, – жестко повторил Дронго. – Пусть поручат сбор информации настоящим специалистам, а не дилетантам. Проверить счета банкиров, узнать об их семейном положении, о друзьях, привычках, круге общения можно за несколько дней. Достаточно найти опытных детективов. Я не думаю, что вы должны экономить на их гонорарах.
– Речь не об этом, – ответил Лоусон, – нужно еще найти таких людей. Но я попробую связаться и объяснить твои требования.
– И еще, – добавил Дронго, – я уверен, что нам пора начать активные действия и в самом городе. Легче всего сидеть здесь и ждать, когда нас обнаружат нанятые убийцы. Нужно попытаться сыграть на опережение. Что-то мне подсказывает, что синьор Прасси не успокоится, пока не узнает о моей смерти.
– И поэтому ты собираешься выступить в роли приманки?
– Не поэтому. Я собираюсь еще раз встретиться с этом синьором и попытаться узнать, кто и как на него вышел. Я уверен, что Прасси должен знать своего заказчика. Он слишком гордый и богатый человеком, чтобы общаться с посредниками. И я думаю, что это наш шанс.
– Он тебя убьет, если узнает, где ты находишься, – убежденно произнес Лоусон. – Нельзя шутить с мафией. Они серьезные люди.
– Видимо, не очень, если не смогли уберечь Вирджинию, – напомнил Дронго.
– У нас с тобой важное расследование, а ты все еще думаешь о личной мести, – упрекнул его Лоусон.
– Я обязан найти обидчика Вирджинии и провести расследование, – возразил Дронго. – И меня устраивает тот факт, что синьор Прасси испытывает ко мне такие сильные чувства. Остается только немного помочь ему и подсказать, где именно меня искать, чтобы подтолкнуть его к более решительным действиям. Учитывая, что нас в доме четверо вооруженных мужчин, то его задача представляется мне достаточно сложной. Хотя я сделал все, чтобы его люди здесь появились.
Интерлюдия
Во многих американских городах есть свои китайские кварталы, называемые «чайнатаунами». Китайцы предпочитают селиться вместе, образуя свои кварталы, с ресторанами, магазинами, прачечными, клубами и прочими атрибутами городской жизни. Уже позже в Германии начали появляться турецкие кварталы, во Франции арабские, а в Испании латиноамериканские. В самом Нью-Йорке существовали различные национальные кварталы, среди которых выделялись кварталы афроамериканцев в Южном Бронксе или еврейские в Бруклине, постепенно превратившиеся в поселения всех эмигрантов из бывшего СССР, где можно было встретить русских, украинцев, грузин, армян, азербайджанцев, узбеков и казахов. И национальные рестораны тоже были своеобразными символами этого интернационального Бруклина, казалось, воссоздававшего в миниатюрах жизнь полифоничных городов старого Союза – Одессы, Баку, Риги.