Через восемь минут он вышел из своего номера с чемоданом в руке. Еще через минуту они вместе с Лоусоном уже спускались вниз, чтобы усесться в большой внедорожник. На передних сиденьях расположились два охранника. Машина быстро отъехала от отеля «Уолдорф-Астория».
– Куда мы едем? – поинтересовался Дронго.
– В Бруклин, – ответил Лоусон, – там для нас приготовлен дом, где мы будем жить.
– У нас будет совместное проживание с этими ребятами? – показал на охранников Дронго.
– Почти, – усмехнулся Лоусон. – Нам наняли шестерых охранников, каждая пара будет сменяться через сутки. Это частная охранная фирма, и они не знают подробностей нашего расследования. Говорят, что все ребята – бывшие спецназовцы, прошедшие особый отбор.
– Интересно, что мы можем расследовать с такой охраной? – недовольно заметил Дронго. У него вообще было плохое настроение.
– Ты разворошил целый муравейник. Сумел взять самого Прасси, – напомнил Лоусон, – а подобные вещи не прощаются. Он не тот человек, который быстро забудет, как ты его перехитрил, и наверняка попытается отомстить.
– Это самое важное, что мне сейчас нужно, – сказал Дронго, – я просто мечтаю, чтобы он начал на нас охоту. Будет гораздо хуже, если он затаится или уедет за границу. Вот тогда у нас появятся проблемы.
– Куда он уедет, если его выпустили под такой залог? – возразил Лоусон.
– Господин Лоусон, у вас мышление английского аристократа, – беззлобно произнес Дронго, повернувшись к своему собеседнику. – Или ты не понимаешь, что только его квартира в нью-йоркском пентхаусе стоит миллионов десять, и для него два миллиона долларов совсем не такая большая сумма, которой он не может или не захочет рисковать. Если речь будет идти о реальной угрозе его жизни, он, конечно, сбежит. Но не сейчас. И я даже думаю, что при всех его доходах такой залог вызвал у него ярость. Бизнесмены такого уровня не держат свободные деньги на счету для внесения в качестве залога. Другое дело, что он будет рассчитывать на своих адвокатов и отсутствие свидетелей по его делу. Кроме того, он слишком завязан на своих делах в Нью-Йорке и в других городах Америки, чтобы все бросить и сбежать. Именно поэтому Прасси останется здесь и сделает все, чтобы расправиться с нами до суда. Что нам и нужно.
– У меня такое ощущение, что тебя это даже радует, – развел руками Лоусон. – Впервые вижу дичь, которая радуется появлению охотника с ружьем.
– Мы еще точно не определили, кто из нас дичь, – возразил Дронго, – ситуация немного другая. Мы в равных условиях. Только настоящие охотники – мы, а он – хищник. Может быть, очень опасный и неприятный, но хищник. И мы должны сделать все, чтобы его шкура украшала наш кабинет.
– Ты опять забываешь, – укоризненно произнес Лоусон, – что нас интересует не его шкура, а тот, кто заплатил Прасси за все наши неприятности. Не нужно принимать происшедшее с Вирджинией слишком близко к сердцу. Это очень неприятно и больно, но это не имеет отношение к нашему расследованию.
– Имеет, еще как имеет. Я не успокоюсь, пока не найду мерзавца, который ее обидел. И ничего больше мне не говори. Это не бизнес, это личное дело. Моя личная месть. Можешь считать и так, если хочешь. Но свое дело я завершу. В этом ты тоже можешь не сомневаться.
Лоусон нахмурился. Он понимал, что переубедить эксперта невозможно.
– Мы должны найти одного из той знаменитой семерки, о которой тебе говорили, – напомнил он.
– Найдем, – убежденно произнес Дронго, – обязательно найдем.
Интерлюдия
Прасси нетерпеливо стучал пальцами по столу, ожидая приезда Лучано. Тот опаздывал, и это выводило из себя Альфредо Прасси. Его помощник никогда раньше не позволял себе подобных опозданий. Он уже дважды звонил Лучано, и оба раза этот молодой стервец докладывал, что уже выезжает. Прасси почувствовал, как от нетерпения у него начинает дергаться глаз. Он достал телефон, чтобы позвонить в третий раз и выругать Лучано, когда тот наконец появился перед ним.
– В чем дело? – прохрипел Прасси. – Ты сошел с ума? Что ты себе позволяешь? Почему так долго? Или ты решил, что я должен тебя ждать? Где твой русский специалист? Неужели так сложно найти в этом многомиллионном городе одного убийцу? И если ты не можешь найти одного русского, то мог бы привести ко мне пуэрториканца, негра, еврея или японца. Все равно кого, только не белого американца с итальянской фамилией, чтобы нас не подозревали в этом убийстве. Неужели нужно было испытывать мое терпение?
– Я ездил на переговоры, – попытался оправдаться Лучано. Ему было около тридцати, и он приходился дальним родственником супруге Прасси. Лучано работал с ним уже несколько лет, и Прасси знал, что на него можно положиться. Но сегодня он был очень недоволен поведением своего молодого помощника.
– В чем дело? Почему так долго? – спросил Прасси.
– Мне нужно было найти лучшего из них, – пояснил Лучано. – Пришлось искать даже среди наших знакомых в известных русских ресторанах. Вы просили решить вопрос как можно скорее, поэтому я потратил весь вчерашний день на поиски нужного человека.
– Нашел?
– Да. Сегодня. Он приехал из Бронкса.
– Нашел темнокожего? – недовольно буркнул Прасси. – Только этого нам не хватало!
– Нет. Вы же приказали найти кого-то из русской мафии. Нашел «специалиста». У него четыре судимости. Из них две за убийство. В общей сложности отсидел в тюрьмах около восемнадцати лет. Говорят, что в лагере он задушил двоих узников голыми руками. Считается самым лучшим исполнителем. Во всяком случае, все его хвалят. Некоторые говорят, что уже здесь, в Америке, он убил еще троих русских. Хотя они были не русские, а кавказцы. Из кавказской мафии. Там у них вечные споры со славянами.
– Садись, – разрешил Прасси. – Как его зовут?
– Виктор, – ответил Лучано, присаживаясь на стул перед столом шефа. – Мне назвали его имя. Но его кличка «Терминатор». Он получил ее уже здесь, в Америке, куда приехал шесть лет назад.
– Сколько ему лет? Семьдесят или восемьдесят? – зло спросил Прасси. – Если он восемнадцать лет сидел в русских тюрьмах и еще шесть лет жил у нас, получается двадцать четыре. Выходит, ему должно сейчас быть за пятьдесят? И этого старика ты искал два дня?
– Он не старик, – возразил Лучано, – попал в тюрьму в четырнадцать лет. Приехал по мексиканской визе, когда ему было тридцать восемь. Через год перебрался к нам, женился на американке. У него есть грин-карта. Сейчас ему только сорок пять. И говорят, что он в хорошей форме.
– Посмотрим, – мрачно проговорил Прасси. – Когда ты должен с ним увидеться?
– Сегодня вечером. Мы договорились, что он приедет на Манхэттен.
– Надеюсь, не в нашу компанию?
– Нет, конечно. Мы встретимся в отеле на Сорок второй улице.
– Сколько он просит?
– Стандартная цена. Сто тысяч долларов. Я сказал, что буду торговаться. Он вполне может обойтись и половиной этой суммы.