– Сильный ход, – задумчиво произнес Лоусон, – обещаю вам, что постараюсь все узнать. Мы скоро приедем. А вы пообещайте никому не рассказывать о своем помощнике, «случайно» оказавшемся в Париже. Договорились?

– У вас будет один час, – предупредил Дронго, – один час, пока я буду молчать. Если вы не сможете его найти, то ровно через час после начала наших переговоров я откажусь от всякого сотрудничества с вами.

– Не торопитесь, – неодобрительно сказал Лоусон, – возможно, это будет самое известное расследование в вашей жизни. И самое прибыльное. А вы так стремительно разрушаете наши отношения, которые еще даже не начались.

– Он не только мой помощник, – пояснил Дронго, – он был моим другом, как и Эдгар Вейдеманис, которому Зорин не разрешил со мной приехать.

– И тем не менее не торопитесь, – снова посоветовал Лоусон, – возможно, подобный шанс бывает один раз в жизни. И не у всех. А у одного человека из миллиона. Многие люди мечтали бы оказаться на вашем месте.

– Теперь вы говорите такими загадками, словно меня везут на знакомство с королевской семьей, – усмехнулся Дронго, продолжая внимательно наблюдать за выражением лица своего собеседника.

Тот криво улыбнулся, хотя рука непроизвольно дернулась.

– Почти, – сказал он, – там, куда мы едем, будут и особо уважаемые господа. Это я могу вам обещать. Они могут вас приятно удивить, если, конечно, захотят с вами общаться.

– Нам еще далеко ехать?

– Минут двадцать, – пояснил Лоусон. Несмотря на все предостережения Дронго, он так и не достал из кармана телефон, чтобы узнать, что именно случилось с Кружковым. Отсюда можно было сделать три вывода. В первом случае – он заранее знал о происшедшем в Париже инциденте и, возможно, также был осведомлен о физическом устранении Кружкова в Париже, что было самой неприятной версией из всех существующих. Во втором случае он был слишком ничтожен по своему статусу и занимал в таинственной организации незначительную должность. И наконец, третий вариант, возможно, самый реальный. Лоусон слышал о Кружкове, но сейчас не имеет права доставать свой телефон и в присутствии гостя выяснять подробности, связанные с молчанием Леонида. Секретность, которая окружала эту организацию, была настолько серьезной, что даже под угрозами эксперта разорвать их отношения Лоусон не имел права устраивать разборки в присутствии гостя, не посвященного в их тайны.

Дронго взглянул на указатели.

– Куда мы направляемся? – спросил он. – Мы уже выехали из Лондона.

– Да, – согласился Лоусон, – мы едем в графство Сюррей. Там как раз находится вилла, о которой говорил вам господин Зорин.

– И с которой украли какие-то документы или вещи хозяина? – Дронго был важен даже не сам ответ. Реакция собеседника, его поведение.

Но Лоусон промолчал. И это было хуже всего. Через двадцать минут они въехали в небольшой дачный поселок, окруженный высокими заборами и вековыми деревьями, некоторые из которых специально привозили сюда, чтобы посадить рядом с оградой, создавая не только живую изгородь на своей даче, но и места в тени, под которыми можно было ставить скамейки и отдыхать, наслаждаясь свежим ветром с востока или севера.

– Мы приехали, – сообщил водитель, останавливаясь перед большими воротами.

Очевидно, за ними следили камеры наружного наблюдения. Ворота медленно открылись, и они въехали на ухоженную дорожку. Поместье было большим, они проехали метров четыреста, прежде чем автомобиль замер на стоянке. Другие машины, а их было пять или шесть, находились рядом, накрытые брезентами, и отсюда невозможно было понять, какие это марки автомобилей и кому именно они могут принадлежать.

– Пойдемте в дом, – пригласил Лоусон, выходя первым из автомобиля.

Они вышли, огляделись вокруг. Перед ними был большой двухэтажный дом. Достаточно было одного взгляда, чтобы все понять. Буквально повсюду работали камеры, но никаких охранников или телохранителей видно не было. Маскировка исключительная. Из дома, шаркая ногами, вышла пожилая женщина. Ей было далеко за семьдесят, одета в темное платье, седые волосы красиво уложены.

– Господин Дронго! – Она не спрашивала, она обращалась.

– К вашим услугам, – сказал эксперт.

– Идите в дом, там вас уже ждут, – любезно предложила пожилая хозяйка. Или она не хозяйка, а наемный работник. Это невозможно было понять. Дронго обернулся к Лоусону.

– Идите, – махнул тот, – мне туда нельзя. За это время я постараюсь выяснить, куда исчез ваш помощник.

– Прошло уже почти полчаса, – напомнил Дронго, – у вас осталось совсем немного времени.

– Идите и не беспокойтесь, – сказал Лоусон, – я все сделаю.

– Спасибо. – Эксперт направился к дому.

Глава пятая

Серое двухэтажное здание безо всяких изысков. Кладка старая, судя по всему, вилле не меньше ста лет. Возможно, даже больше. Дронго с трудом открыл старые двери. И сразу услышал чей-то строгий голос:

– Остановитесь. Извините, но дальше нельзя.

Дронго остановился и с изумлением посмотрел на говорившего. Два человека внимательно смотрели на него. Оба были примерно одного с ним роста. Один, чуть ниже, характерно наклонял голову, как делают профессиональные боксеры в ожидании удара, готовые прикрыться. При этом нос у него был явно сломан. Второй, очевидно, был бывшим десантником или спецназовцем, так как стоял в позиции, широко расставив ноги. И именно он обратился к Дронго с требованием остановиться. Оба охранника, очевидно, были профессионалами. Они стояли по сторонам таким образом, что если бы вошедший попытался напасть на одного из них, то второй сразу бы атаковал его со спины. Дронго взглянул на кулаки первого и понял, что тот бывший профессиональный боксер. Среди всех видов спорта, которые существовали в мире, самый сильный удар был у профессиональных боксеров, с которыми никто не мог выстоять даже одного раунда. В свое время, много лет назад, великий боксер Мухаммед Али принял вызов японского спортсмена – выдающегося мастера карате. Между ними должен был состояться поединок. Но как только раздался удар гонга, японец лег на пол, рассчитывая, что боксер наклонится к нему и не сможет нанести свой знаменитый удар. А сам боксер, в свою очередь, ждал, когда каратист поднимется, чтобы нанести именно этот удар. Так пятнадцать раундов они и провели в похожих стойках. Каратист лежал на полу, вращая ногами. Боксер стоял над ним.

– Что вам угодно? – спросил Дронго.

– Дальше нельзя, – пояснил второй, – мы должны завязать вам глаза и надеть наручники. Такой порядок.

– Меня уже арестовали? – пошутил эксперт.

– Иначе вы не пройдете, – сказал охранник. – Для этой процедуры нет исключений.

– Надевайте ваши наручники, – согласился Дронго, протягивая руки. Ему уже самому стало интересно увидеть, куда его приведут. Ему надели наручники, завязали глаза и повели куда-то в сторону. Затем они вошли в кабину лифта. Он понял это, когда она пошла куда-то вниз.