Мы немного посидели молча. Почему молчал Гошка, я не знаю, а мне требовалось переварить полученную информацию. Это что получается? Что мой нехитрый завтрак подействовал на Витьку точно так же, как какая-то неприятная и даже страшная история из давнего прошлого? Как хотите, но, что бы тогда ни произошло, я не понимаю – какая может быть у этого связь с картофельным пюре! Тем более Гошка прямо сказал, что они вместе там были, а с Гошкой – сколько раз он у меня и завтракал, и обедал, и ужинал – ничего подобного не случалось.
– Ладно, хватит. – Напарник хлопнул ладонями по рулю и снова завел мотор. – «Наше все» велел мне тебя по дороге в курс дела ввести, а ты на всякие глупости отвлекаешься!
Я вовсе не считала, что мои взаимоотношения с Кирилловым – это глупости, но спорить не стала.
– Тогда вводи. Что там с нашей Мэри приключилось?
– А вот этого никто не знает…
Я не удержалась, прыснула:
– Очень интересная информация!
– Напрасно веселишься, – неодобрительно взглянул на меня напарник. – Отсутствие данных – это, как правило, повод не для смеха, а для тревоги. Тем более – когда речь идет о девушке, молодой, красивой и небедной.
Я снова помолчала, потом уточнила неуверенно:
– Она пропала, что ли?
– Именно об этом я тебе и толкую. У нас она вчера была во сколько? В одиннадцать?
– Около того, – кивнула я.
– Вот. После этого она отправилась домой и часов до трех находилась там. Потом сказала матери, что хочет встретиться с подружкой, и отбыла в неизвестном направлении. Все.
– Все?
– Все, что нам известно. Матушка ее вечером отправилась вести светскую жизнь. Прием, суаре, прет-а-порте, дефиле, портфолио… – Хотя говорил он с самым серьезным видом, я не смогла сдержать смех. Напарник строго посмотрел на меня: – Не вижу повода для веселья.
– Извини, больше не повторится, продолжай, пожалуйста, – скороговоркой произнесла я.
– Домой мадам Безрукова вернулась поздно, – Гошка отвернулся от меня и снова сосредоточился на дороге, – и отсутствие дочери обнаружила не сразу. То, что Мэри не ночевала дома, она поняла только под утро. В общем, к началу рабочего дня мамаша, в полном раздрызге, явилась к нам в офис. Рыдать начала, на колени перед Ниночкой кидаться, золотые горы сулить… Нина сломалась, позвонила Сан Сергеичу, а уже он меня поднял.
– Подожди, я не поняла, девчонки всего несколько часов дома нет?
– Точнее, больше половины суток, включая ночь.
– Подумаешь, ночь! Это не повод мамаше сразу шум поднимать. Я вот тоже сегодня дома не ночевала, и что? Мало ли где девчонка загуляла? Карманные деньги закончатся, и явится Мэри домой, никуда не денется.
– Ритка, я на тебя удивляюсь! Во-первых, никаких денег у Мэри в карманах нет, нынешняя молодежь карточками банковскими пользуется. То, что у нее на счету благодаря добрым папе с мамой имеется, за три дня прогулять не просто. А во-вторых, откуда в тебе такая черствость? Ты дома не ночевала, согласен, но родителям, я думаю, позвонила, предупредила. Иначе Галина Алексеевна тоже кинулась бы тебя искать. Разве нет?
– Во-первых, – я очень удачно скопировала интонацию напарника, – сравнивать нас, меня и Мэри, просто некорректно. И наших мам тоже. Моя мама – школьный учитель, с соответствующим набором комплексов. Она знает, что я вчера работала, и все равно…
– Изложение взглядов глубоко уважаемой мною Галины Алексеевны можешь пропустить. Порядочные девушки по ночам не работают.
– Вот именно! А эти светские дамы, у них свои привычки…
– Она сейчас не светская дама, – снова перебил меня Гошка. – Она мать, у которой пропала единственная дочь. Ты это понимаешь, Ритка?
– Прямо так сразу и пропала, – проворчала я, но уже менее уверенно. – Можно подумать, Мэри в первый раз дома не ночует!
– Госпожа Безрукова утверждает, что раньше такого никогда не случалось.
– Конечно не случалось. И мы должны в это верить… ладно, еще какая-то существенная информация есть?
– Увы. Пока вообще неизвестно, возьмемся мы за это дело или нет. Конфликт интересов, сама понимаешь.
Да уж, конфликт интересов – об этом я как-то не подумала. Мы должны сохранять лояльность клиентке, то есть Мэри Безруковой. Если она, как я думаю, исчезла по собственной инициативе, то мы не можем подписать договор с ее матерью.
– Но тебе не нравится, что Мэри пропала? – уточнила я. – Ты думаешь, это криминал?
– Я пока ничего не думаю. – Гошка затормозил у крыльца нашего офиса. – Но я всегда предполагаю самый худший вариант.
В офисе нас ждали двое: сдержанно рыдающая женщина и немного озадаченная Ниночка.
– Я ей уже второй раз твой коктейль даю, – шепотом сообщила она вместо приветствия. – Не помогает.
Специальный успокоительный коктейль моей личной разработки (если вы еще не в курсе, то рецепт его прост, как все гениальное: на стакан холодной минеральной воды сорок капель валерьянки) мгновенно снимает любую истерику – как правило. Но правил без исключений не бывает, и именно это исключение мы в данный момент наблюдали.
Лилия Михайловна Безрукова, судя по всему, вообще была человеком нестандартным.
Во-первых, ей очень подходило имя, а такое у обладательниц простых цветочных имен достаточно редко случается, говорю вам с полной ответственностью. Сама я на милую лучистую маргаритку, может, и походила лет до шести… ладно, пусть даже до десяти. Но в более зрелом возрасте – извините! Людям, которые меня видят, никакие цветочные ассоциации в голову не приходят. А Лилия Михайловна действительно очень напоминала лилию – нежную, хрупкую, трепещущую, ароматную… м-да, хорошо, что у меня нет аллергии на духи.
В-вторых, одежда. Мы с Ниночкой, например, одеты вполне прилично: в хорошие, добротные, практичные вещи. Стиль, которого придерживаюсь я, мама называет: «и в пир, и в мир, и в добрые люди». Это означает, что на мне – джинсы, тонкая водолазка с длинным рукавом и легкая курточка. Все хорошего качества, подходит и по цвету и по фасону – выгляжу я достойно. При этом, если вдруг бежать за кем придется или, упаси бог, драка завяжется – моя одежда не помешает ни бежать, ни драться. Ниночке подобный экстрим по штатному расписанию не положен, она – лицо агентства. Поэтому наш секретарь-референт всегда в строгом, английского покроя костюме, неброского, но приятного для глаза цвета. Больше всего Ниночка нравится мне в бледно-бирюзовом, но сегодня на ней жемчужно-серый костюм, и, поверьте мне, выглядит Нина великолепно.
А Лилия Михайловна… нет, я, конечно, понимаю, что гардероб сотрудников детективного агентства немного отличается от нарядов владелицы цветочного магазина, супруги солидного бизнесмена. И я помню, что Лилия Михайловна вчера была на каком-то приеме – там вечерний наряд и набор украшений вполне уместны, но переодеться-то она, когда домой вернулась, могла? А госпожа Безрукова явилась к нам в шелковом, до пола, нежно-золотистом платье. Аккуратное декольте подчеркивало золотое колье с россыпью прозрачно-бледных голубоватых камушков. Я уже говорила, что не сильна в ювелирке, но что-то похожее Маринка мне однажды в магазине показывала и говорила, что это дымчатый топаз. Красиво. На пальцах, кроме обручального кольца, пара перстеньков, в ушах серьги. Один перстень, тот, что потоньше, и серьги – все с теми же дымчатыми топазами (будем считать, что это они), очевидно, гарнитур. Второй, более массивный перстень украшен овальным зеленым камнем. По идее, это должен быть изумруд, но мне показалось, что он слишком велик для настоящего. Надо будет потом у Гошки спросить. Изящные часики на золотом браслете тоже выглядят скорее украшением, а не обиходным предметом. В общем, в таком наряде Лилия Михайловна, повторяю, вполне уместно смотрелась бы на светском рауте, но сейчас, в нашем офисе, она была как… как лилия среди полевых маргариток. Нелестное для нас с Ниночкой сравнение, но, увы, довольно точное.