– В пятницу, в полдень прощание в клубе, – перебила меня Тамара, – оттуда автобус поедет на Митино, не опаздывайте, ждать никого не будем.
– Меня пустят в клуб?
– Естественно.
– Я не сотрудница КГБ.
Марченкова затихла, я тут же сообразила, что теперь организация называется по-другому, и поправилась.
– То есть я не служу в ФСБ, простите, если опять ошиблась и ваша фирма, вернее, контора или, ну в общем, понимаете, носит иное название, я воспитывалась в советские времена, поэтому и брякнула про комитет госбезопасности и…
– Девушка, вы пьяны? – перебила Тамара.
– Нет, я иногда употребляю коньяк, в основном в качестве средства от простуды, а почему вы интересуетесь?
– Чушь несете! При чем тут все эти ФСБ, ГКО?
– КГБ, – машинально поправила я, – разве я не на Лубянку звоню?
– Нет, в заводоуправление, – вдруг вежливо ответила Тамара, – мы производим сейфы.
– Простите, Водоносов Сергей Петрович ваш сотрудник?
– Он у нас был начальником охраны.
– Извините, – окончательно запутавшись, промямлила я, – я считала, что Водоносов человек с погонами, боец невидимого фронта, следователь.
Марченкова кашлянула.
– У нас тут разные люди работают, я деталей их биографии не знаю.
– От чего скончался Сергей Петрович? – проявила я неуместное любопытство.
– Инфаркт, – объяснила Тамара, – у него в прошлом году операция была, велели курить бросить, но разве у мужиков сила воли есть? Прямо на рабочем месте в одночасье скончался, семья в шоке. Да, вот еще, вы венок не заказывайте, покойного все равно не на кладбище понесут, в крематорий, цветы там не нужны. Да и мы от завода ему корзину заказали. Лучше положите деньги в конверт и вдове передайте, у них внучка больна, лейкоз, Водоносовы ей на лекарства огромные суммы тратили.
С гудящей от новых сведений головой я вытащила сигареты и закурила. Подведем итог. Водоносов, оказывается, служит на предприятии, где собирают сейфы. Вероятно, ранее он имел отношение к «Большому дому» на Лубянке, но на момент беседы со мной командовал отрядом пенсионеров с берданками, а может, проверял на входе пропуска. И откуда у него дело моих родителей? Конечно, Сергей Петрович дал мне почитать ксерокопии, но они были сделаны с подлинных бумаг. Давайте, не стану описывать признаки, по которым я поняла, что пересняты настоящие документы, просто поверьте, ошибки нет. Фото бабушки тоже не вызывало сомнений, на нем была Фася с крохотной девочкой. И на свете существуют Анна Львовна с Мариной. Но зачем Сергей Петрович отправил меня к Корольковой? Он хотел, чтобы я разузнала информацию о тайнике, значит, Водоносов был стопроцентно уверен: Дарья Васильева родная дочь Анны Львовны. Почему именно сейчас вспомнили о той музейной краже? Водоносов рассказал о кубке, найденном у некоего Майкла, и о его таинственной смерти. Какого черта Пузиков напел мне, что Сергей Петрович сотрудник КГБ?
Я набрала номер Фимы.
– Квартира Ефима Николаевича, – торжественно объявила Ада Марковна.
– Это Даша Васильева, можно Фиму?
– Девочка, я рада тебя слышать, мальчик еще не пришел, что ему передать?
– Я позвоню ему на мобильный.
– Конечно, я непременно скажу Фиме, что ты его искала. Мы ведь не сообщим ему о нашей случайной встрече в магазине?
– Никогда, – успокоила я Аду Марковну и опять принялась тиранить сотовый.
Ефим находился вне зоны доступа или выключил телефон. Я порылась в записной книжке и соединилась с Антоном Войцеховским.
– Дашута, – обрадовался старый знакомый, – во что ты влипла на этот раз?
– Почему «влипла»? – удивилась я.
– Ты звонишь всегда с одной просьбой, – засмеялся Антон, – вот сейчас скажешь: «Тоша, помоги, пожалуйста, речь идет об очень важном деле». Ну?
Я действительно собиралась произнести именно такую фразу, поэтому прикусила язык.
– Один ноль, Войцеховский ведет счет, – веселился приятель, – выкладывай.
– Ладно! Речь идет…
– …об очень важном деле!
– Записывай данные, – рявкнула я.
– Весь внимание, – загудел Антон, – «Клава» наточена, пальцы на старте.
– Водоносов Сергей Петрович. Вся информация о нем.
– Угу.
– Королькова Анна Львовна и ее дочь Марина. Нарой на них всю подноготную.
– Эге.
– И еще, был ли недавно в Домодедово случай, связанный с задержанием англичанина Майкла Степли, он попался на контрабанде, пытался вывезти из России музейную редкость, выдав ее за новодел. Когда обман раскрылся, мошенник покончил с собой прямо в комнате, где его содержали.
– Красиво, – хмыкнул Антон, – усе? Как-то мелко для тебя! И мне неинтересно! Чисто техническая работа, без творческого полета. Вот когда ты захотела выяснить, где живет мальчик по имени Андрюша Николаев, не зная ни отчества, ни года рождения, вообще ничего, это было увлекательно. И ведь ты еще злилась, сучила ногами и фыркала на бедного Антошу за справедливое замечание: Андрюш Николаевых у нас многовато, как из них нужного выделить!
– Злопамятность не мужская черта, – перебила я Войцеховского, – еще запиши Ахметшину Равилю Шамсудиновну, Николаев не пришелся тебе по душе из-за простой фамилии, теперь получи удовольствие.
– И когда нужны сведения?
– Вчера!
– Я не сомневался в ответе, – засмеялся Антон, – отлично. Договор прежний? Фамилия – пластинка?
– Естественно, – заверила я, – составляй список!
У нас с Антоном давно налажен бартер. Войцеховский страстный коллекционер виниловых дисков, весьма дорогое хобби для мужчины, чья жена не работает, а сидит с близнецами. Антоша имеет доступ к самой разнообразной информации, я использую его как канал для получения нужных мне сведений, а потом привожу ему записи из Парижа. Во Франции винил дешевле, чем в России, и выбор там значительно шире.