Долгое время они смотрели друг на друга. Выражение лица Лео было застывшим и сдержанным. Бетани почувствовала кожей легкий ветерок, увидела танец бликов от пламени свечей на хрустальной посуде. Она даже не затаила дыхание. Ей казалось, будто она наблюдает за происходящим откуда-то сверху.
Она никогда не осмеливалась говорить с Лео подобным образом. Как она могла? Их отношения полностью основывались на признании его превосходства. Его действия и желания не обсуждались.
И она знала, что ее собственное отвратительное поведение лишь все усложняло. Кто станет слушать истеричку, которая бьет посуду? Кто будет серьезно относиться к эмоционально неуравновешенному человеку? Вне сомнения, Лео не воспринимал ее всерьез.
Даже сама Бетани не смогла бы относиться к себе с уважением.
— Ты говоришь нечто невообразимое, — холодно сказал он.
Лео всегда был воплощением сдержанности. Он не бушевал, не кричал, не устраивал скандалов. Лео не умел выходить из себя.
— Я понимаю, что подобная концепция кажется невообразимой тому, кто с колыбели отдает приказы своим приспешникам, — ответила она. Ее голос стал жестче, но лишь отчасти оттого, что Лео буравил ее холодным взглядом. На самом деле ее беспокоили собственные умозаключения. — У кого на стенах висят бесценные портреты его родовитых предков. Кто живет в замке.
— Ты неправильно меня оценила, — отрезал он. — Я сомневаюсь, что ты вообще представляешь себе, что такое хороший брак. Реальные отношения в браке не строятся на основе ежедневных мелодраматических прихотей и истерик, Бетани.
— Твои высказывания напоминают мне некий фарс, — ответила она, прищурившись от лавины эмоций, которые угрожали вывести ее из равновесия. Сейчас не время и не место для истерик.
Лео недовольно поджал губы, но Бетани решила ему не уступать. Что бы он себе ни вообразил, она говорит правдиво.
Он оставил ее умирать от одиночества, и она едва не умерла.
— Не я ставил ультиматум, а потом, когда он не выполнялся, устраивал истерику, — сказал он, скривил губы и посмотрел на Бетани с презрением. — Не я упорно отказывался идти на контакт в течение многих лет.
— Прекрати! — прошипела она, но он сделал вид, что ее не слышит. У нее сложилось ощущение, что он ждал момента, чтобы все ей высказать. Она видела, как он держится — властный и жестокий, решительно контролирующий эмоции.
— И не я требовал развода таким тоном, каким не обращаются на улице к незнакомому человеку. — Его глаза светились от холодной ярости. Бетани догадалась, что он сердится намного сильнее, чем она предполагала. Он никогда еще не был таким сердитым. Глупо ли она поступает, надеясь, что за его яростью скрывается любовь к ней? — И не я сначала поступал бессовестно, а теперь сижу и рассуждаю о том, что такое удачный брак.
Ей хотелось накричать на него в знак протеста, но она не могла терять над собой контроль. Она действительно поступала так, как говорит Лео. Но неужели он не понимает, что сам довел ее до такого состояния? Ведь у нее не было другого выбора.
Она чувствовала, что должна от него сбежать, иначе превратится в ничтожество.
— Я всегда был рядом с тобой, Бетани, — сказал он, продолжая сердиться. Бетани захотелось вдруг успокоить Лео. — После твоего отъезда я продолжал жить в замке и все эти годы ждал, когда ты снизойдешь до меня и вспомнишь о своих обязательствах.
— Я не знаю, почему ты меня ждал… — начала она, но не договорила, ибо ей в голову пришла внезапная мысль. Почему она надеялась, что Лео когда-нибудь посмотрит на ситуацию ее глазами?
Он говорил только о том, что она его бросила. Он ни словом не упомянул о том, что тоже оставил ее в одиночестве, хотя физически присутствовал рядом. Он отстранился от нее душой. Тем не менее он по-прежнему считает, что имеет над Бетани некое моральное превосходство.
— Ты должна была исполнять свои обязанности, — подытожил он за нее, говоря с откровенной иронией. Когда он посмотрел на нее в упор резко и сердито, у Бетани засосало под ложечкой и перехватило дыхание. — Потому что ты давала клятву.
Она хотела с ним спорить, отрицать его обвинения, но опасалась того, что на самом деле ей это не нужно. Вместо того чтобы ссориться с Лео, она желала увидеть, как он смотрит на нее сияющими карими глазами, как смотрел прежде. Но она не могла позволить себе вернуться в прошлое.
— Ты тоже клялся, — сказала она намеренно приглушенным тоном, — но это не помешало тебе…
— Разве я тебя бил? — спросил он резким, но по-прежнему контролируемым тоном. В глубине его глаз читалась необузданность и страсть. — Разве я тебе изменял? Разве я тебя оскорблял? Разве унижал? Разве я не удовлетворял все твои потребности? — Он махнул рукой на замок. — Неужели мой дом для тебя недостаточно большой? Неужели он кажется тебе деревенским? Ты предпочитаешь жить в Милане? Скажи честно, в чем причина твоей горечи и враждебности? — спросил он. — Что такого ужасного я совершил, что ты решила наказать меня бегством?
Долгое время Бетани не могла перевести дыхание, стараясь побороть охватившую ее злобу. После ей пришлось приложить усилия, чтобы не расплакаться. Неужели он действительно воспринимает ее не иначе как злобную маленькую истеричку? Внезапно она сполна осознала, что так и есть. Лео считал, что она оставила его из-за своей прихоти.
— Я до сих пор не могу понять, зачем я вообще тебе понадобилась, — произнесла она дрожащим голосом.
— О, я хочу тебя, — ответил он, его тон был порочным, а в словах слышался подтекст. Глаза Лео сверкали, а выражение лица было почти задумчивым. — Кажется, ничто не может заставить меня расхотеть тебя, но ты решила это проверить, в чем я не сомневаюсь.
Лео не двигался, а только смотрел на Бетани, но ей казалось, будто он повсюду. Такое ощущение, что она забыла, как опасно находиться рядом с ним, разговаривать с ним, позволять ему бередить ее душевные раны и отвлекать ее внимание до тех пор, пока она не перестанет замечать что-либо вокруг.
Сердце Бетани учащенно забилось, в горле у нее пересохло. Насторожившись, она ждала его прикосновения.
И не важно, как ей обидно. Она по-прежнему хочет Лео. Она всегда его хотела.
Ничего не видя перед собой, Бетани оттолкнулась от стола и резко поднялась на ноги. Она знала только одно: ей следует бежать. Она должна создать между собой и Лео определенное пространство. Пусть он пообещал, что не станет к ней прикасаться без ее желания, но она не может гарантировать, что сама к нему не прикоснется.
Бетани направилась к балкону. Протянув руку к ручке двери, она уже знала, что Лео стоит позади нее. Ей не нужно было поворачиваться и убеждаться, что он рядом. Она чувствовала его присутствие.
Держа ладонь на украшенной орнаментом ручке балконной двери, она почувствовала спиной тепло его тела и уловила аромат его одеколона. Если она чуть-чуть отклонится назад, то прижмется спиной к его теплой и мускулистой груди.