Я поблагодарила старушку и поехала на первый этаж. Интересно, сколько таких бабулек, как Анна Сергеевна, колесит по просторам России, зарабатывая рубли к копеечной пенсии? Трудолюбивые, честные женщины не желают стать обузой для детей, вот и ищут свой способ выживания. На пожилую тетеньку, ковыляющую по платформе с сумкой на колесах, ни один милиционер не обратит внимания. Патруль нацелен на отлов так называемых лиц кавказской национальности и гастарбайтеров. Но милая, воспитанная бабулечка, считающая грехом засунуть нос в чужую посылку, способна безо всякого злого умысла привезти в столицу пластиковую взрывчатку и передать ее получателю. Интересно, почему моя утка оказалась такой маленькой?
Я вышла на улицу и ощутила острую нехватку кислорода. В ушах зашумело, перед глазами замелькали серые мушки. Надо бы поторопиться к машине, быстро залезть в салон и на полную мощность включить кондиционер…
Я кое-как доплелась до «букашки», щелкнула брелком, открыла дверь и поняла, что не могу поднять ногу. Брюки слишком сильно сдавили ноги, они практически превратились во вторую кожу и еще больше укоротились. Теперь штанины заканчивались посередине голени, они медленно превращались в бриджи. Втянув живот до предела, я расстегнула пуговицу на поясе. Стало немного легче. Но хитрый материал продолжал сжиматься! Он настолько плотно обхватил мои бедра и ноги, что стало понятно: если сию секунду я не сорву с себя подштанники – упаду в обморок. Вот только как потом ехать по городу и выходить голой из автомобиля?
С огромным трудом я все же вползла в малолитражку, нашла визитку Ларисы и позвонила.
– Что случилось? – спросила менеджер.
– Новые брюки меня душат! – кратко сформулировала я проблему.
– Зачем вы их на шею намотали? – удивилась Лариса.
Я, почти раздавленная штанами, нашла в себе силы для ехидства:
– Ха, ха! Очень смешно! Они безостановочно уменьшаются в размере: скоро мне кости поломают!
– В животе нет никаких костей, – продемонстрировала знание анатомии Лариса, – только печень и желудок.
– Если их наружу выдавит, мне лучше не станет, – просипела я.
– Снимите скорей брючки, – занервничала Лариса.
– Не получается! – заныла я.
– Тогда приезжайте в магазин, – велела менеджер.
– Попытаюсь, – прошептала я.
Когда ваша покорная слуга походкой Железного дровосека, забывшего смазать суставы, вступила в магазин, бриджи превратились в велосипедки, поскольку подтянулись уже до коленей.
– Очень интересно… – протянула, глядя на меня, Лариса. И поволокла в кабинку, по пути объясняя: – Товар экспериментальный, всего три дня им торгуем. Не расстраивайтесь, брюки стянем, деньги вернем, никаких проблем.
– Уж постарайтесь, – взмолилась я. – А то я чувствую себя мумией, спеленутой бинтами.
– Нет причин для беспокойства, – заверила продавщица. – Сюда, за занавесочку… ну-ка, раз, два, три…
– Ай-ай! – взвизгнула я. – Больно!
– Прости, я не хотела, – перешла на «ты» Лариса. – Действительно, плотненько сидят… Еще дерну? Ап!
– Ой! – в голос взвыла я. – Штаны, кажется, приросли к коже.
Лариса запустила руку себе в волосы, нервно покрутила прядь, потом приняла решение.
– Нужен кто-то посильней. Это как тесные джинсы сдирать… Эдик, иди сюда!
Лариса убежала из кабинки, мы остались с парнем вдвоем.
– Вот блин, – покачал головой Эдуард. – Хренота, однако. Ложись на пол и задери ноги.
– Думаешь, поможет? – спросила я, готовая на все, лишь бы избавиться от брюк, державших меня крепче голодной акулы.
– Буду трясти и тянуть, пока не стащу, – пообещал Эдик.
– Валяй, – согласилась я и бухнулась на не особо чистый коврик, покрывавший пол примерочной. О брезгливости в тяжелый момент жизни можно и забыть!
Эдуард попытался подцепить манжеты брючин.
– Не царапайся, – попросила я.
– Лежи смирно, – приказал парень и с силой рванул штаны вверх.
– Мама! – пискнула я, поняв, что вишу над полом вниз головой. – Только не урони!
Эдик минуту тряс меня, затем опустил на ковер.
– Фу! – тяжело отдуваясь, почесал в затылке парень.
– Голова болит, и меня тошнит… – простонала я. – И очень хочется в туалет! Давай не останавливайся!
– Изменим тактику, – потер ладони молодой человек. – Раз тряска не помогла, попробую рвануть.
Я зажмурилась, Эдуард дернул штаны, мое тело двинулось за ними.
– Неправильно действуем, – оценил ситуацию юноша, – ты должна крепко держаться руками, иначе я тебя просто в торговый зал вытяну. Уцепись за стул.
– Глупое решение, – не согласилась я, – он тоже сдвинется.
– Нет, – засмеялся Эдик, – мебель к полу привинчена, чтобы покупатели не сперли.
– Находятся люди, желающие украсть из магазина табуретку? – поразилась я.
– А еще вешалки, зеркала, шмотки и бумагу из туалета, – засмеялся Эдуард. – Плюс к тому лампочки выкручивают и шариковые ручки на кассе тырят. Жесть! Давай хватайся…
Я взялась за ножки стула, парень набрал полную грудь воздуха, поддел края брючин, чуть присел и, шумно выдохнув, дернул. Сначала раздался звук рвущейся ткани, потом треск, чей-то крик, мое тело поднялось в воздух. Я из последних сил держалась за стул, но ощущала, что долго сопротивляться влекущей вперед силе не смогу. Тут Эдуард взвизгнул, стул оторвался от пола, и мы живописной группой вылетели из примерочной в торговый зал. Эдик не отпустил мои ноги, а я бульдожьей хваткой сжимала ножки стула.
Слава богу, пол в магазине был частично покрыт паласом, и мне повезло – свалилась все же не на плитку. Малочисленные покупатели принялись визжать. Я села и попыталась оценить ситуацию. Руки-ноги целы, шея поворачивается. Правда, стул развалился на части. Я отшвырнула в сторону две ножки, которые до сего момента держала в руках, и ощутила гордость: Дашутка, ты крепче дубового стула, и это не может не радовать. Эдик тоже сел, потом попытался встать. Но не успел парень принять вертикальное положение, как с него вдруг свалились джинсы.