Неформальные разговоры златокрылых
Когда Даф закончила рыдать, Эльза Керкинитида Флора Цахес взяла полотенце, служившее ей платком, и взвесила его на руке.
– Неплохо потрудилась! Но фсе же фольше было кфиков, чем флез! Фалтура, филочка моя! Софершенная фалтура!!! – сказала она и энергично вытерла полотенцем полировку.
Шмыгалка ненавидела крошки на столе. За одной-единственной крошкой она способна была охотиться до полного ее изничтожения.
Даф по инерции всхлипнула, но уже всухомятку. Рыдать пока не хотелось. В общежитие озеленителей она пришла час назад, устав от бестолковых блужданий по улицам, и здесь, в своей комнате, внезапно обнаружила Шмыгалку.
Та сидела на ковре, пальцами доставала из банки соленые огурцы, смачно жевала их и смотрела по телевизору прямую трансляцию по футболу. Счет в матче был странный – 5:0. Явно слабая команда вовсю шерстила сильную. Дафна с подозрением посмотрела на флейту Шмыгалки, лежавшую рядом с банкой.
Эльза Керкинитида Флора Цахес поспешно встала и, дожевывая огурец, выключила телевизор.
– Можешь нафинать! У тебя дефять минут! – сказала она, вручая Дафне полотенце.
Дафна хотела спросить, что именно начинать, но спрашивать не пришлось, потому что при одном произнесении имени «Мефодий» слезы хлынули рекой.
Шмыгалка дважды накапывала Дафне настойку боярышника и, отвлекаясь, выпивала ее сама.
– И чего ты флишься? Не понимаю! Мальчик-то симпатишный! – благодушно сказала она, закончив дышать боярышником на полировку, чтобы стереть мелкое пятнышко.
Даф расстроилась. Она действительно казалась себе вдрызг несчастной, а ее упорно не принимали всерьез. Ну и ладно! Пусть думают что хотят!
– И какие твои дальфейшие фланы? – спросила Шмыгалка.
– Возвращаюсь с вами в Эдем! – решительно сказала Дафна. – Пусть ему присылают кого угодно. Где Депресняк?..
Она забегала по комнате, пытаясь поймать кота и втолкнуть его в рюкзак.
– Дафна! Покажи мне, как фы летаешь! – неожиданно попросила Шмыгалка.
Дафна перестала отодвигать диван, под который забился кот. Для светлого стража это странная просьба. Все равно что спросить Бетховена, знает ли он нотку ля.
– Тут тесно и низко! Книги всякие посшибаю! – сказала она растерянно.
– Ничего! Дафай! – настаивала Шмыгалка.
Даф коснулась бронзовых крыльев, висевших у нее на груди, и, ощутив, как за спиной открылись крылья, взлетела. Она действительно задела правым крылом полку. На пол посыпались безделушки.
– Остофожно!!! – закричала Эльза Керкинитида, когда Даф стукнулась лбом о потолок и осталась в этом положении. – Что ты фелаешь? Ты же тяжелее воздуха! Уфадешь!
– Как? Почему? – озадачилась Даф, но все же стала нервно озираться.
С одной стороны, она висела под потолком и прекрасно держалась в воздухе, а с другой – не будет же Шмыгалка говорить это просто так, потому что…
– А-а! – заорала Даф и, бестолково замахав руками, плюхнулась животом на ковер.
– Ребро… – прохрипела она.
– Что ребро?
– …уцелело! – уточнила Даф, заканчивая себя ощупывать. – А почему летать-то нельзя? При чем тут воздух? Я ж сто раз летала!
– Да, можно, конефно, лефать! – кивнула Шмыгалка. – Я просто докафала тефе, фто ты фо фсем сомнефаешься! Фто стоит тфоя вера, когда тефя можно так просто сбить? Какой ты страж? Ты феловек! Фот она – Земля!!! И фто ты, позфоль спросить, делафа у меня на уроках? Рисофала в тетрадях – о! это я фомню!!!
Дафна смутилась. О Дафне уважаемая Шмыгалка была традиционного для большинства «даватопрепотелей» мнения. Может, но не хочет. Способности есть, да вот только характер слишком живой, а желания учиться мало. Когда-то Дафне смутно мерещилось, что если так говорят – то это повод задрать нос, а теперь она поняла, что это, по сути, приговор. Раз ты мог и не сделал – это хуже, чем если ты изначально туп как полено. Из полена, в конце концов, всегда можно вытесать Буратино. А вот что можно вылепить из лентяйки – совершенно непонятно.
– Сама финофата! – строго продолжала Шмыгалка, с кряхтением забираясь на своего любимого конька. – Фашш школьный и студенческий подход – не получить пофольше знаний, а как-нибудь профмыгнуть между ними, чтобы не придавило, схватить какую ни есть оценку и поскорее очистить фозг от флучайно прософифшейся информации! Фот и результат!
– Значит, мне действительно пора в Эдем! – сказала Дафна убито.
Депресняк осторожно высунул из-под дивана усатую морду. Даф прижала его к себе. Кот хмуро позволял себя тискать, пытаясь высвободить зажатое крыло. Боярышник у Шмыгалки закончился, но, порывшись в пузырьках, она нашла пустырник и удовлетворенно кивнула.
– Никуда тебе уже не пора! – сказала Эльза Керкинитида.
Даф удивленно вскинула на нее глаза.
– Как это?
– Что ты смотришь на меня, как троефник на ученифеское расписание? Проснись, пока ты фтраж и твои крылья не облысели, как вылезшая ферина!!! Тефя побили, и ты сфазу фежать? Если сфегать отовсюду при фервом же щелчке – мрак тебя загоняет как теннисный мячик! Ты запыфаешь, что ты на рафоте!!! – строго сказала Шмыгалка.
– На какой такой работе? – озадачилась Даф.
– Мефодий – твоя рафота! Ты же относишься к нему как к молодому человеку! Психовалки, бегалки, обижульки – это фсе игруфки для скуфяющих продавщиц! Так и знай, дорофая моя! А ты в окопе!!! На фойне! Улафливаешь разницу?
Дафна разницу понимала, но все равно ей хотелось двинуть Мефа по лбу.
– Он поступил со мной как гад! Он целовался с ней на крыше! – сказала она.
– Кофмар! Ох уж эти муфики! – всплеснула руками Шмыгалка. – И глафное, как удафно, фто ты фисто флюфайно окафалась на друфой фрыше!
Даф посмотрела на нее с подозрением. Почему-то эта деталь весь день ускользала у нее из памяти.
– Издеваетесь про случайно? Меня привел Ромасюсик!
– А зафем он тебя прифел?
– Не знаю. Схватил за руку и куда-то потащил. Он лопотал без остановки, и я чуть не оглохла! Да какая разница! Меф действительно поцеловал ее!!! Даже если все это было подстроено – поступок есть поступок! – твердо сказала Даф.