— Buon giorno, доктор, — сказал Майкл. — Как мама?
На лице пожилого доктора промелькнуло странное выражение. Судя по тому, как небрежно он был одет — легкие брюки цвета хаки, белая футболка и теннисные туфли, — звонок Карины застал его врасплох. Привычной деталью его облика был разве что черный саквояж: доктор Рестево до сих пор предпочитал навещать своих пациентов на дому. Сейчас он смотрел на Майкла поверх очков, и в карих глазах его была озабоченность.
— Хм… полагаю, в госпитализации сейчас необходимости нет.
Майкл ждал продолжения, но доктор отвел взгляд и молчал, переминаясь с ноги на ногу. Майкл подавил вспышку нетерпения, но тут вперед рванулась Карина:
— Что с ней случилось? Сердечный приступ? Почему вы нам ничего не говорите? Неужели все так плохо?
Доктор кашлянул, проведя ладонью по редеющим волосам:
— Никакого приступа не было. Вашей матери нужно отдохнуть, вот и все.
— Это из-за жары? — спросил Майкл. — Или из-за лекарств? Мы должны что-нибудь сделать?
Доктор Рестево покачал головой и проскользнул мимо него.
— Пускай она сегодня полежит в постели. Побольше питья. Такое иногда случается, волноваться незачем. — Пожилой доктор помедлил и вдруг мертвой хваткой стиснул плечо Майкла. — Помните одно: никаких переживаний! О чем бы ни попросила ваша мать, исполняйте это без лишних слов. Capisce?
— Но…
Доктор выпустил его плечо, мимолетно чмокнул Карину в щеку и окинул внимательным взглядом Мэгги. Сощурившись, он разглядывал ее фигуру так, словно готовился к опросу, а затем отечески похлопал Мэгги по щеке:
— Поздравляю с законным браком, signora bella. [36] Добро пожаловать в семью. — Бегло улыбнувшись, доктор торопливо направился к наружной двери и вышел.
— Слава богу! — вздохнула Карина. — Должно быть, все из-за жары и долгой пешей прогулки. Пойду отнесу маме воды и сока.
Она ушла, и лишь тогда Майкл испытал такое облегчение, что у него подкосились ноги. Без единого слова Мэгги шагнула к нему, крепко обняла и прижала к себе.
Майкла охватило глубокое умиротворение. Он вдохнул сладкий запах ее волос, вымытых земляничным шампунем, и позволил себе роскошь опереться на чужое плечо. Майкл так привык нести свое бремя в одиночку, что безыскусная радость получить утешение и поддержку потрясла его до глубины души. Значит, так было бы, если бы Мэгги осталась с ним до конца его дней? Сильная духом, она способна стойко перенести любые трудности, и Майклу не придется утаивать от нее неприятные известия. Мэгги была бы ему не только женой, но и партнером в делах, напарницей, другом. Майкл прижимался к ней до тех пор, пока у него не выровнялось дыхание, и лишь тогда мягко отстранился.
— Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом произнес он.
— За что, Граф? — вскинула бровь Мэгги. — За то, что пару минут не была занозой в твоей аристократичной заднице?
Беззастенчивость этой реплики вызвала у Майкла смех. Протянув руку, он провел большим пальцем по ее сочной нижней губе:
— За то, что ты здесь.
Мэгги вновь укрылась за своей защитной стеной, но Майклу этот маневр был уже хорошо знаком, и он научился достойно ему противодействовать. На сей раз он решил оставить Мэгги в покое.
— Я хочу заглянуть к маме. Сейчас вернусь.
Майкл вошел в спальню и сел около кровати. Знакомый запах, привычный облик маминой комнаты нахлынули на него, живо напомнив о детстве. Все та же большая двуспальная кровать с массивным резным изголовьем из вишневого дерева. Ярко-желтые стены, сочная зелень растений и алые соцветия герани в приоконном ящике. Из комнаты был выход на отдельный балкон, и Майкл вспомнил, как вечерами часто сидел, уютно устроившись, на коленях матери, а она покачивалась в кресле и считала звезды. Мать всегда была воплощением энергичности… но сейчас она лежала на мягких подушках, обессиленно прикрыв глаза.
Майкл взял ее руку и поднес к губам.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
— Глупое слабое сердце, — едва заметно улыбнулась мать. — Так досадно! Когда-то мы с твоим отцом отдыхали, путешествуя пешком и поднимаясь на горы. Не старей, Майкл.
Он ответил улыбкой на эту привычную фразу.
— Карина сейчас принесет тебе попить, и я хочу, чтобы ты не вставала с постели. Никакой возни в кухне. Никаких переживаний. Так велел доктор.
— Возня в кухне меня успокаивает, — пренебрежительно фыркнула мать. — Ну да хорошо, Майкл, я останусь в постели. — В глазах ее промелькнули озорные искорки. — По крайней мере сегодня.
— Мама…
Раздался торопливый стук в дверь, и Майкл резко обернулся. Карина, стоя на пороге комнаты, выглядывала из-за спины высокого пожилого мужчины в традиционном черном одеянии с жестким белым воротничком и крестом на шее. Лицо его густо покрывали морщины, но блеск ярко-голубых глаз словно озарял комнату. Держа в руке Библию в кожаном переплете, гость вошел в комнату и приветственно раскрыл объятия.
— Отец Ричард! — Майкл порывисто встал и обнял священника.
Отец Ричард много лет наставлял семью Конте в вопросах религии и был искренне огорчен, когда Майкл решил не избирать стезю служителя церкви. Майкл подозревал, что пожилой священник в мечтах видел в нем своего духовного наследника… но с той минуты, как Майкл Конте впервые увидел женскую наготу, церковная карьера потеряла для него всякий интерес.
— Что вы здесь делаете? — Майкл оцепенел, охваченный внезапной тревогой. — Погодите… Dios, неужели вы думаете, что маме нужно соборование?
По спальне раскатился густой смех отца Ричарда. Наклонившись, священник прикоснулся губами ко лбу матери.
— Разумеется, нет! Майкл, если интуиция меня не обманывает, ваша мама переживет всех нас. Разве она тебе не сказала?
Майкл быстро глянул на мать, затем на священника.
— Нет, святой отец. Извините. Дело касается свадьбы Венеции? Ее сейчас нет дома, но она должна вернуться ближе к вечеру.
— Погодите! Дайте мне привести Мэгги, она должна это услышать!
С этими словами Карина за руку втащила в комнату Мэгги и представила ей отца Ричарда.
Недоуменно нахмурив брови, Мэгги с запинкой поздоровалась со святым отцом.
Карина так и подпрыгивала, не в силах устоять на месте от восторга.
— Мама, можно, я им скажу? Можно?
Мать кивнула.
— Мы с мамой отправились в город, чтобы встретиться с отцом Ричардом! У нас есть для вас потрясающий сюрприз!
Майкла пронзило предчувствие неотвратимой беды. Так бывает, когда смотришь фильм ужасов и оглушительная музыка взрывается громовым крещендо в миг финального убийства.