Чтобы избежать общения с Татьяной, Антон договорился со своей бабушкой, жившей на противоположном конце Москвы. Алевтина Сергеевна очень любила внука и всегда шла у него на поводу, поэтому, когда он попросил: «Бабуля, можешь предкам приказать, чтобы они меня к тебе пожить отпустили?» – Алевтина Сергеевна немедленно перезвонила дочери и заявила: «Я очень плохо себя чувствую – голова кружится, слабость в ногах. Пусть Антон у меня временно поселится».
Вольпин перебрался к старушке и вздохнул полной грудью. Он знал, что Татьяна будет приезжать во двор, но надеялся, что через пару месяцев странная девица поймет: их дружбе пришел конец, Антон исчез. К старшим Вольпиным за разъяснениями Привалова обращаться не осмелится.
План удался полностью. Антон потерял Таню из виду, завел шашни с симпатичной Дашей и не собирался возвращаться к отцу с матерью. У бабушки ему было намного лучше, она разрешала приводить в квартиру девчонок и никогда без стука не совалась в комнату к внуку.
Как-то раз Вольпин, направляясь на занятия, решил купить спортивный выпуск. Подошел к ларьку и ахнул: с первых полос газет «Желтуха» и «Треп» на него смотрело лицо Татьяны. «Жестокая убийца молчит на допросах», – гласили заголовки.
Антон приобрел издания и узнал, что Привалова лишила жизни своего брата Мишу. Сначала Вольпин пожалел Таню, потом испугался. Слава богу, у него хватило ума прервать общение со странной девицей, иначе бы ему сейчас пришлось давать показания в милиции. Но вдруг Татьяна понесет следователю пургу про изнасилование? Несколько дней фамилия Привалова мелькала на страницах ежедневных популярных изданий, но потом у журналистов появились другие поводы точить перья, и Вольпин перевел дух.
Шли годы, Антон забыл про Татьяну. Он занялся бизнесом, быстро пошел в гору, разбогател, шлялся по вечеринкам, стал так называемым светским персонажем, и его фотографии охотно печатали в журналах. Вольпин похоронил родителей, но заводить собственную семью не торопился, его вполне устраивал статус холостяка и необременительные отношения с женщинами.
Года полтора назад Антон неожиданно получил на домашний адрес письмо. Конверт, надписанный мелким, почти бисерным почерком, удивил бизнесмена. Он и припомнить не мог, когда в последний раз видел послание на бумаге, все его партнеры и друзья давным-давно перешли на электронные сообщения, даже приглашения на тусовки поступали через компьютер.
Испытывая любопытство, Антон вскрыл конверт. Письмо оказалось от Тани. Привалова находилась на зоне в одном из лагерей Мордовии. В первых строчках она сразу предупредила, что не ждет от приятеля ни денег, ни посылок. Просто ей очень одиноко, некому сообщить о своих чувствах, отец и мачеха никаких отношений с ней не поддерживают, единственный человек, который может морально ее поддержать, это он, ее жених.
Вольпин скрипнул зубами и выбросил письмо. Естественно, он не захотел отвечать уголовнице и не собирался ей помогать, Антон не чувствовал никакой ответственности за нее. Но у Татьяны было другое мнение.
Письма хлынули водопадом. Привалова сообщала о своей любви к Антону, уверяла, что он единственный сексуальный партнер в ее жизни, и не просила материальной помощи. Ей хотелось лишь ласковых слов, банальных фраз типа: «Не волнуйся, Танечка, все непременно будет хорошо».
В конце концов Антон сдался и написал Тане короткое послание, в котором попросил оставить его навсегда в покое. И безо всяких церемоний сообщил причину своего нежелания с ней общаться: «Я не собираюсь иметь дело с убийцей ребенка».
Ответ не замедлил себя ждать – не прошло и недели, как Антон получил длиннющее письмо.
«Любимый, ты возродил меня к жизни. Я поняла, что основное препятствие для нашей любви – это мой срок. Но сидеть мне осталось не так уж и долго, давай сцепим зубы и потерпим еще немного. Главное, теперь я не одна. Ты написал, что не собираешься иметь отношений с убийцей Миши. Как я тебя понимаю! Нет прощения тому, кто лишил ребенка жизни. Но ведь его не я убила! Откуда на моей одежде кровь, а на подошвах башмаков глина из того проклятого оврага? Любимый, это не моя тайна. Знай, кровь была не Мишина, но я обязана молчать. Я очень виновата, я – убийца невинной души, но я не лишала жизни Мишу».
И еще пять страниц подобного бреда. И Антон совершил вторую ошибку: опять написал Татьяне. Но на сей раз он пригрозил ей переводом в колонию более строгого режима, где заключенные не имеют права на переписку. Никаких возможностей устроить Татьяне ужасную судьбу у Вольпина не было, но Привалова испугалась. Во всяком случае, больше от нее никаких известий не поступало.
Как-то во вторник Антона ни свет ни заря разбудил телефонный звонок. Несмотря на резко возросшее материальное положение, Вольпин продолжал жить в старой родительской квартире. Правда, в дополнение к ней он скупил все апартаменты на этаже и сделал шикарный ремонт. Но номер телефона остался у Вольпина прежним.
Ничего не подозревая, Антон взял трубку и услышал незнакомый женский голос.
– Милый, я вернулась.
– Вы не туда попали, – сонно пробормотал Вольпин и отсоединился, злясь на дуру, которая в пять утра ошиблась номером. Но телефон затрезвонил вновь.
– Антон, это ты? – спросила та же тетка.
– Вольпин слушает, – нарочито официально подтвердил бизнесмен.
– Я в Москве, – сообщила незнакомка.
– Кто вы? Я ни с кем встреч не назначал!
– Не узнал меня? Я твоя невеста, Татьяна Привалова, – раздалось в ответ.
От неожиданности Антон растерялся, а уголовница говорила без умолку.
– Я вышла на свободу, и теперь мы можем пожениться. Я докажу свою невиновность, хватит мне молчать… Конечно, некоторым будет плохо от моего чистосердечного признания, но пора сообщить правду. Знаешь, со мной в одном отряде на зоне оказалась Нора Родригес, она в юридической консультации работала до того, как свою свекровь с пятого этажа сбросила, законы знает! Нора мне объяснила: если человек отсидел срок за несовершенное преступление, а потом выяснится, что за ним в прошлом есть убийство, то второй раз его не посадят. Вот так! Я признаюсь, и меня оставят на свободе, потому что я и пальцем не тронула Мишу. А еще знаю, где спрятаны улики, которые меня обелят. Я отнесу их ментам. Всем газетам правду расскажу! И тогда мы поженимся!
И тут у Вольпина прорезался голос. То, что он в запале наговорил «невесте», повторить тут невозможно. Татьяна молча выслушала Антона и прошептала:
– Понимаю, ты мне не веришь, но я тебе докажу.