А теперь скажите, вас ничего не настораживает? Вот и гаишники опростоволосились. Вы только представьте себе, что творилось на дороге: удар о дерево… огонь… женщины заблокированы в «Жигулях»… кричат… Останавливается Иван Субботин, хватает огнетушитель, бежит на крики, вытаскивает Эмму, пытается открыть заднюю дверь, понимает, что сейчас произойдет взрыв… В протоколе подробно приведен диалог свидетеля Ивана и лейтенанта Мартынюка.
– Я положил водителя на обочину.
– Прямо на землю?
– Да. Нет. Не помню. Наверное. Не было времени тряпку подстилать.
– Дальше, пожалуйста.
– Огнетушитель закончился.
– Вы его опустошили?
– Ну да. А как иначе я бы шофера вынул? Облил переднюю дверь, распахнул, выпер его наружу. Гляжу – а это баба. Вся черная, стонет, бормочет: «Соня, Соня, Соня». Я понял, что в машине еще есть пассажир, сзади.
– Почему вы подумали про заднее сиденье?
– Так на переднем никого не было, – резонно ответил Иван. – Кинулся я снова к «Жигулям», но ничего не успел.
– По какой причине?
– Ты идиот? Огонь до неба, а огнетушитель уже пустой. Я ж не дурак, чтобы туда лезть. Да и человек в тачке наверняка к тому времени уже помер. В таком аду не выжить! Я не сразу до этого допер, а как сообразил, бросился назад, подальше от машины. Тут и рвануло. Ну и хренакнуло!
– Вас не задело?
– Успел отбежать. Там на обочине небольшой пятачок огорожен, стоит памятник местным жителям, которые в войну погибли. Я туда бабу допер, подальше от огня, а сам за обелиск упал. Камень взрыв погасил.
– Вы не растерялись.
– Служил в ВДВ. Сержант на всю жизнь в меня ум вложил, я на автомате действовал, не размышлял. Оценил местность – и вперед. Нас по полной программе в армии жучили. Не огороды генералам копал!
– Сколько времени заняли ваши действия? Вынос тела Поспеловой, возврат к машине, и бегство от взрыва?
– Ну… я на часы не глядел… минута… полторы. Все произошло очень быстро! Если честно, я в шоке был, трясло меня.
Я откинулась на спинку кресла. Теперь еще раз изучим описание сумочки Поспеловой. «Изделие из ткани, по виду напоминающей тряпку. Белое, в синий цветочек, застежка из красного материала, похожего на пластмассу. Железная молния в работающем состоянии. Внутри, в маленьком отделении: 1. Паспорт гражданки…» Ну и так далее. Главное – внешний вид сумки. Милиционер написал замечательные слова: «Ткань, по виду напоминающая тряпку». Значит, при Эмме была летняя, модная в то время торбочка из холста, белая, с синими цветами.
Внимание, вопрос. Коим образом сумка, целая и невредимая, даже не очень грязная, раз мент сумел определить цвет изделия, очутилась около тела Эммы?
Иван прихватил ее вместе с Поспеловой? Дознаватель не обратил внимания на сумку и не задал Субботину соответствующего вопроса, но, думаю, это бред. Мужчина борется с пламенем, вытаскивает Эмму и… вспоминает о ридикюле? Господи, да и в обычных-то условиях мужику не взбредет в голову позаботиться о какой-то сумке, а тут…
Но допустим, Иван не человек, а робот сквоттер, сумевший в доли секунды все просчитать, сообразивший, что необходимо спасти документы, и прихвативший заодно с пострадавшей сумку. По какой причине она не сгорела? Одежда на Эмме уничтожена, у нее ожог почти всего тела, нет волос, а матерчатая сумка целехонька? Да ей следовало погибнуть в огне вместе с документами! Но нет, белая в синий цветочек сумка мирно покоилась на обочине около Эммы. Почему никто этому не удивился.
Второе. Где был Антон? Моя вчерашняя собеседница уверяла, что видела, как тот бросил в огонь тело жены. Значит, Поспелов находился на месте аварии? Но в протоколе осмотра места происшествия он не упомянут. С ним беседовали уже в больнице. Третье, Эмма – Софья утверждала, что Антон переодел ее в красное платье – почему оно не сгорело?
Эмма врет? Зачем? Какой смысл ей меня обманывать? История с аварией произошла давно, она быльем поросла. Думаю, Антон все же там был. Он бросил горящую машину? Но судя по протоколу, Иван Субботин подъехал к месту трагедии спустя секунды после начала пожара, иначе бы он не успел спасти Эмму.
Я вскочила и забегала по комнате. А кто сказал, что пожар возник сразу после того, как «Жигули» влетели в дерево? Никакой экспертизы не производили. Собственно, зачем? Из присланных Олегом документов ясно, что «Жигули» были не застрахованы, следовательно, отсутствовал финансовый вопрос. У погибшей Софьи Калистидас из родственников остался лишь сидящий в греческой тюрьме отец, он претензий не предъявит, у Эммы только муж. Дело быстро закрыли, посчитав его банальным.
Но ведь могло быть и так: Антон уходит с места происшествия, а потом начинается пожар. По какой причине муж Эммы удрал? Что на самом деле стряслось на дороге?
Я вновь схватилась за телефон.
– Олег, слушай! Мне надо найти Ивана Субботина, его данные…
– Не могу, – тихо сказал майор, – я очень занят.
– Очень-очень-очень прошу! Умоляю!
Раздалось шуршание, потом Куприн ответил:
– Ладно. Ты опять роешь землю носом?
– Да, – призналась я.
– Ты неисправима! – констатировал Олег.
– Можешь – помоги, не можешь – до свидания!
– И такая же нетерпеливая. Я не сказал: «Нет».
– Значит, да? – возликовала я. – Записывай данные.
– Погоди, сам я не смогу, но дам тебе практиканта. Пусть хоть что-то делает!
Я удрученно молчала. Иногда в отдел к Олегу направляют студентов юрфака. Считается, что они должны, так сказать, понюхать пороху. Ясное дело, что никто неоперившихся спецов на серьезное дело не возьмет. На студентов сваливают бумажную работу, приказывают варить кофе. Последний из практикантов, с которым я сталкивалась, мыл окна в комнате, где сидит бригада Куприна.
– Отличный мальчишка, – стал нахваливать практиканта Олег. – Расторопный, адекватный, рвется в бой. Объясни ему ситуацию, думаю, он придет в восторг.
– Как его зовут?
– Марк Аврелий, – заржал Олег.
– А может, Гай Юлий Цезарь? – обозлилась я. – Издеваешься, да?