Миранда закатила глаза:
— А вы, конечно, думаете, что удовлетворяете каждую женщину, которая попадает к вам в постель, не так ли?
К своему удивлению, Иван обнаружил, что получает удовольствие от этого спора.
— Да, я полностью удовлетворяю каждую из своих женщин, — гордо ответил он.
Похоже, Миранду не впечатлил его ответ.
— Полагаю, вам следует учитывать вероятность того, что все они притворяются, чтобы потешить ваше гигантское эго.
— Мне доказать вам, что я прав? — промурлыкал он.
Вопреки всем доводам здравого смысла ему очень этого хотелось. Наверное, она отчасти права. Рядом с ней он превращается в похотливое животное, каким она его считает.
— К чему это? — спросила Миранда. Легкая дрожь в голосе выдала ее волнение. — Я не ваша женщина.
— Все же я мог бы доставить вам наслаждение, — мягко ответил Иван. — И я это сделаю. Наша близость неизбежна.
— Опять мы вернулись к разговору о сексе, — произнесла она сухим лекторским тоном, словно на ее щеках не горел румянец. Словно ее дыхание не было учащенным. Словно она не ерзала в кресле, испытывая боль желания.
— Секс — это самое главное в нашей с вами сделке, — перебил он ее, пока она не начала читать ему лекцию. — Именно он больше всего интересует тех, кто следит за жизнью знаменитостей. Они получат что хотят.
— Это игра. — Ее губы слегка дрожали, между бровей залегла складка. — Наши отношения ненастоящие.
— Вы забываете о сексуальном влечении. — Миранда нахмурилась, и Иван постучал пальцами по страницам журнала. — Неужели вы думаете, что все это так хорошо смотрелось бы, если бы нас не влекло друг к другу?
— Конечно, смотрелось бы, — твердо произнесла она, словно хотела убедить саму себя. — Вы же актер.
— Да, Миранда, — тихо ответил он, встретившись с ней взглядом, — но вы не актриса.
Прошло несколько дней. Миранда привыкла к бескрайнему морю, лазурному небу, окружавшей ее красоте и роскоши и Ивану, который слишком хорошо играл свою роль.
Как он ее и предупреждал, камеры снимали каждый их шаг. У нее не было выбора, кроме как притворяться, что она его обожает и у них бурный роман.
— Я знаю, что вам не нравятся телесные контакты, — сказал он во время автомобильной прогулки, на которую они отправились после неловкого разговора на балконе. — Мне жаль, но у нас нет выбора.
— Я и не прошу вас изменить свое поведение на публике, — раздраженно ответила Миранда, услышав насмешку в его тоне. Ее злило, что он знает о ней такие интимные вещи, а сам не дает ей обещанную информацию для книги. — Я не жалуюсь, — продолжила она. — Вы первый заговорили о сексе. Несомненно, для того, чтобы отвлечь мое внимание от того факта, что вы не хотите отвечать на мои вопросы.
— Это так, — сказал он, смеясь. — Но еще одна причина состоит в том, что мне нравится заниматься сексом. Жаль, что вам нет. Мы могли бы весело провести время.
— Почему-то я не думаю, что «весело» — это то слово, которое я бы использовала для описания секса с вами, — сухо ответила Миранда.
Тогда Иван остановил машину и, положив руку ей сзади на шею, притянул ее к себе и посмотрел в глаза.
«Немедленно перестань говорить с этим мужчиной о сексе, — отчаянно приказала она самой себе. — Ты не можешь себя контролировать».
— Я бы тоже его не выбрал, но это единственное слово, которого вы не боитесь.
— Я не… — начала Миранда, но в этот момент его горящий взгляд упал на ее губы и задержался на них.
Когда он снова поднял глаза, она вся дрожала от возбуждения, а на его губах играла улыбка.
— Нисколько не боитесь, — насмешливо произнес он, медленно убирая руку.
Миранда долго не могла перевести дух.
После этого Иван еще много раз к ней прикасался. Сначала она думала, что он это делает ей назло, но неистовый огонь в его глазах навел ее на мысль, что ему, возможно, нравится к ней прикасаться. Он обнимал ее за плечи, за талию и за бедра. Его прикосновения говорили окружающим, что она принадлежит ему и он главный в их отношениях. Это ощущалось, даже когда он вел ее за руку по Рю Мейнадье, оживленной улочке в Каннах, на которой стояли лотки с сувенирами, домашним сыром и оливками.
Иван предложил ей кусочек местного сыра, но не позволил взять его у него из рук.
— Откройте рот, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Если нужно, притворитесь, что вы на причастии. Не сомневаюсь, что у вас полно грехов, в которых вам нужно покаяться.
— Я не ребенок и не инвалид, — ответила Миранда с притворной улыбкой. — Не думаю, что кто-то захочет увидеть, как вы со мной обращаетесь…
— Как с робкой послушной скромницей, которую вы так умело изображаете на телеэкране? — мягко спросил он, положив ей в рот кусочек сыра. — Вы правы. Такая перемена в характере показалась бы всем неправдоподобной.
Миранда яростно сверкнула глазами. Он улыбнулся.
На следующий день на глянцевых страницах таблоидов они снова выглядели как влюбленные, которые не могут расстаться ни на минуту. Во время прогулки она постоянно испытывала напряжение, но, когда они вернулись на виллу, ей стало не хватать его очаровательной улыбки и нежных прикосновений. Это не могло ее не напугать.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил ее Иван как-то вечером.
Они провели целый день в деревушках, которые были словно прилеплены к крутым склонам прибрежных утесов. Они ходили в обнимку по узким извилистым улочкам. Стук их шагов отражался эхом от белых каменных стен. Он вторил стуку сердца Миранды, которое билось слишком часто из-за близости Ивана.
— Что? — произнесла она и только в тот момент осознала, что пристально смотрит на него. Весь день она чувствовала его тепло и силу, его неповторимый запах, а сейчас их разделяет пространство огромного холла.
Она тяжело сглотнула. Что с ней творится?
— Может, вы чего-нибудь хотите, Миранда? — Его голос был мягким, словно бархат. — Вам нужно только попросить.
Женское чутье сказало ей, что означает его томный взгляд.
— Нет, — произнесла она шепотом, потому что у нее сдавило горло. — Я ничего не хочу.
Иван долго молча смотрел на нее глазами, похожими на бездонные омуты.
— Ну раз вы так говорите, — пробормотал он, когда ей начало казаться, что она вот-вот взорвется от напряжения.
— Я так говорю, потому что это правда, — ответила она и, не доверяя самой себе, повернулась и направилась в свою спальню. Уж лучше знакомые ночные кошмары, чем неизвестность.
В одно тихое утро они, держась за руки, прогуливались по Променад-де-ла-Круазетт, улице, тянущейся вдоль всей береговой линии Канн, на которой располагалось множество шикарных бутиков и пятизвездочных отелей. В это время года сюда стекались богатые и знаменитые со всего земного шара, а также папарацци, следующие за ними по пятам.