— Конечно хочу, — простонала Софи и быстро добавила: — То есть если ты этого хочешь.
Не сводя с нее глаз, Кит поставил свой бокал на столик:
— Иди сюда.
Софи решила напомнить о ремнях безопасности, но удержалась. Эти правила не относились к частным самолетам. И вообще, она не могла представить себе ничего безопаснее объятий Кита. И села к нему на колени, перебросив ноги через ручку его кресла.
— Мне не нужен кусок бумаги или что-нибудь в этом роде, — заметила Софи. — Пять месяцев — долгий срок. Многое произошло за это время. Ты уехал и… не знаю. Может, успел передумать и решить, что это не такая блестящая идея.
Кит глубоко вздохнул, закрыл глаза и закинул руки на спинку кресла. Именно это он решил вчера утром, когда проснулся рядом с Софи и подумал, что они практически чужие друг другу. А то, что случилось с Льюисом, вполне может случиться и с ним. И на кон будет поставлена не только его жизнь.
Но сейчас, когда Софи прижалась к нему, эта идея показалась Киту абстрактной. Бессмысленной. Его инстинкт не ошибается. Софи должна принадлежать ему. Больше это не обсуждается.
— Нет. — Он взял ее за руку, погладил безымянный палец, на котором не было кольца. — Надо как можно скорее подарить тебе кольцо, чтобы ты больше не сомневалась.
— Кольцо? Замечательно! Когда мы сможем это сделать?
Он не смог удержать улыбку. Неопределенность и мрак исчезли.
— Завтра, если ты не против кольца из сувенирной лавки, которое не дороже рюмки вина в Челси. Или как только вернемся домой…
Софи прервала его, поцеловав в уголки губ:
— Я, конечно, не против, но я не имела в виду кольцо. Как скоро мы сможем пожениться? Сразу по возвращении домой?
Кит взял свой бокал:
— По-моему, сначала надо будет подготовиться. Например, купить лицензию, решить, кто и где нас поженит.
— Это не займет много времени? — Софи облизала губы, избегая смотреть ему в глаза. — Пойми, нам не нужно пышное торжество с целой командой подружек невесты, тортом с Эверест и сотней гостей.
— Правда? Я думал, все невесты хотят именно этого.
Кит почувствовал, что она вздрогнула.
— А я — нет. Если, конечно, ты не собираешься пригласить двести девяносто девять гостей. Тогда мне придется посадить Джаспера на моей стороне церкви.
— Ты, наверное, тоже захочешь кого-нибудь пригласить? Твою семью?
Ее глаза потемнели, она опустила ресницы:
— У меня нет семьи. И уж точно нет отца, который повел бы меня к алтарю и произнес прочувствованную речь по поводу важности момента.
Софи говорила спокойно, однако Кит почувствовал, как ее тело напряглось. Она избегала смотреть на него, но он понял, что они вступили на опасную почву. Кит очень осторожно погладил ее по щеке и заглянул в глаза.
— У тебя есть мама, — сказал он ласково. — Она наверняка, как и большинство мам, считает, что быть матерью невесты — это замечательно.
— Моя мама не относится к большинству, — возразила Софи с горькой усмешкой, наливая в свой бокал шампанское. Пена выплеснулась на столик. — О, черт! Извини.
— Все в порядке. Брось. — Кит отобрал у нее бокал и бутылку. — Почему она не такая, как все мамы?
— Ну, во-первых, она даже не позволяла мне называть ее ни мамой, ни мамочкой, ни каким-либо другим словом, которое ассоциировалось бы у нее с социальной приниженностью и угнетением.
— Как же ты ее называла?
Софи пожала плечами:
— Рейнбоу, как и все остальные.
— Это ее имя?
Она рассеянно провела пальцем по лужице шампанского. Между бровями образовались две глубокие борозды, и Киту захотелось разгладить их.
— Только в пятнадцать лет, приехав к тете Дженет, я узнала, что ее настоящее имя Сьюзен.
— Тогда почему она называет себя Рейнбоу?
— Потому же, почему меня она называла Саммер, я думаю. Это было в стиле ее друзей хиппи, показывало, что мы «не как все», «другие», «свободные». Ее это радовало.
— А тебя нет?
Софи жалобно на него посмотрела:
— Попробовал бы ты быть единственным, кто ходит в школу в ярком полосатом джемпере и полотняных брюках вместо серой юбки и синего жакета, потому что твоя мать считает, что «каждая личность имеет право на индивидуальность».
— По крайней мере, твоя мама тебя не бросила, — сухо заметил Кит.
— Нет. Хотя иногда я этого хотела.
Софи улыбнулась, и он понял, что она устала от серьезных разговоров. Солнце за окном утратило золотой блеск, окрасилось в цвет старого коньяка. Кит не был ни художником, ни фотографом, но, глядя на Софи, задумчиво подперевшую голову кулаком, пожалел об этом.
— Когда мы встретимся с Джульет? — спросила она.
Он поморщился:
— Завтра вечером. Она приглашала нас остановиться у нее, но я вежливо отказался. Я забронировал номер в отеле в Марракеше. Поедем в гости к обеду. Разговор был короткий и деловой. Надеюсь, встреча будет такой же. Дело не в ней, не в возобновлении отношений. Я хочу получить ответы на свои вопросы.
— О твоем отце?
— Да.
Кит протянул руку, чтобы взять бокал, и ощутил жгучую тяжесть в пальцах. Она очень быстро прошла, но он не сомневался, что впервые почувствовал ее, услышав, что Ральф Фицрой не был его отцом. Может быть, узнав правду, он перестанет разваливаться на части.
От дальнейших расспросов его спасло появление стюардессы, принесшей поднос с печеньем.
— Капитан Макалистер надеется, что вы довольны тем, как проходит полет, и просит передать, что мы будем в Марракеше примерно через час.
— Спасибо, — ответил Кит. — Может, спросите у капитана, способен ли он лететь быстрее?
Покинув самолет, они восхитились розово-сапфировым вечером. Невозможно было не прийти в восторг от Марракеша. Его называли Красным городом, и, глядя на Марракеш, освещенный заходящим солнцем, можно было понять почему.
Сопровождающий шел впереди с их вещами. Ник обменялся с Китом рукопожатиями. Они договорились, что Кит сообщит, когда захочет лететь обратно, потом Ник повернулся к Софи.
— Наслаждайтесь Марокко, — улыбнулся он.
— Непременно. — Она уже наслаждалась. Теплый и густой воздух был полон сладких ароматов. Софи сделала глубокий вдох, а потом импульсивно обняла пилота. — Спасибо, что доставили нас сюда.
В аэровокзале Кит отправился менять деньги. Софи огляделась. Великолепное здание наполняли звуки незнакомой речи. Она любила путешествовать и каждый раз в новом месте предвкушала приключения и открытия.