Я разглаживаю на коленях салфетку и ерзаю на стуле. Ожидание становится непереносимым. Почему бы ему не сказать наконец главное и не покончить со всем этим?!
Нет, не то чтобы «покончить»… Ведь это не прививка, не укол, когда нужно просто перетерпеть самое неприятное. Это нечто совсем другое. Первый шаг. Новая ступень. Начало новой, захватывающей жизни, в которой мы будем уже не по одиночке, а вместе. Рядом. Как команда. Как семья. Мы оба этого хотим. И ни один из нас не представляет себе жизни с кем-то другим, потому что мы любим друг друга. Я люблю Ричарда, а он любит меня.
Я чувствую, что впадаю в сентиментальность, но не могу ничего с собой поделать. Я безнадежна. Мечтательно-романтическое настроение владеет мною уже несколько дней – с тех самых пор, как я впервые поняла, что́ задумал Ричард.
Он довольно неловок, мой Ричард. В хорошем смысле слова, естественно. Зато он методичен и последователен: если уж он что-то решил, ничто не может сбить его с избранного пути. Еще он не любит ходить вокруг да около (и слава богу!), и не любит устраивать разного рода сюрпризы. Например, накануне моего предыдущего дня рождения он довольно долго и прозрачно намекал, что намерен подарить мне туристическую поездку, благодаря чему я сумела заранее собрать вещи, необходимые для короткого путешествия.
Впрочем, сюрприз все-таки получился, поскольку это оказался не обычный тур выходного дня по историческим окрестностям Лондона, а настоящее путешествие в Страуд, графство Глостершир, куда нужно было добираться на поезде. Билет посыльный доставил прямо мне на работу, поскольку в тот год мой день рождения выпал на середину рабочей недели. Поначалу я даже растерялась и не знала, что делать, но оказалось, что Ричард за моей спиной договорился с моим начальством, чтобы мне предоставили два отгула. Когда же я наконец приехала в Страуд, на вокзале меня ждала машина, которая в мгновение ока доставила меня в очаровательный коттедж в Котсуолде, где меня уже ждал Ричард, в камине горел настоящий огонь, а на полу была расстелена мягкая овечья шкура. Должна признаться честно, что секс на овечьей шкуре перед пылающим очагом – это что-то совершенно исключительное. И даже горячая искра, которая выскочила из камина и обожгла мне бедро, не смогла испортить настроение. В конце концов, что такое небольшой ожог по сравнению с полученным наслаждением?! Так, мелочь. Сущий пустяк.
И в этот раз, когда Ричард начал делать свои намеки, я сразу поняла, что́ он затевает, благо никакой особой тонкостью они не отличались. Ричард как будто расставлял на моем пути огромные дорожные указатели с надписью: «Внимание! В ближайшее время я намерен сделать тебе предложение!» – не заметить которые было невозможно. Начал он с того, что пригласил меня на этот ланч и при этом несколько раз назвал его особенным и важным. Потом он сказал, что намерен обсудить со мной один «очень серьезный» вопрос. При этом Ричард почти подмигнул (мне, разумеется, пришлось сделать вид, будто я ничего не понимаю), хотя на самом деле я сразу догадалась, к чему он клонит. Последние сомнения исчезли, когда он принялся в шутку допытываться, нравится ли мне фамилия Финч (это его фамилия, если что). Мне она, кстати, нравится. Это вовсе не значит, что мне не по душе быть Лотти Грейвени, просто я очень не прочь называться впредь миссис Лотти Финч.
Словом, я почти жалела, что Ричарду не хватило изобретательности и он так и не сумел сделать мне настоящий сюрприз. С другой стороны, я по крайней мере позаботилась о том, чтобы сделать к сегодняшнему знаменательному дню хороший маникюр.
– Ну, Лотти, что ты решила? – спрашивает Ричард с мягкой улыбкой, которая мне так нравится, и я чувствую, как внутри у меня все переворачивается. На мгновение мне даже кажется, что он уже сделал мне предложение, а я его почему-то прослушала.
– Гм-м… – Я опускаю взгляд, стараясь скрыть замешательство.
Разумеется, ответ может быть только один, и этот ответ – «да». Радостное и счастливое «да». Полное и безоговорочное согласие. Мне даже не верится, что мы с Ричардом дозрели до этой стадии наших отношений. До брака, я имею в виду… Мы вместе уже три года, и все это время я сознательно избегала темы брака – как, собственно, и любых других тем, которые могли навести его на мысль о семейной жизни (дети, дом, новый диван и прочее). Мы просто жили – и живем сейчас – в доме у Ричарда, но свою квартиру я сохранила. Многие считают нас парой, но на Рождество каждый из нас сам навещает своих родителей.
Такие вот отношения.
Примерно через год такой жизни, я убедилась, что нам хорошо вместе, что мы подходим друг другу, и главное – что я люблю Ричарда. Я видела его и в лучшие моменты (например, во время той самой деньрожденной поездки в Глостершир я нечаянно отдавила ему ногу, а он на меня даже не наорал), и в худшие (однажды по дороге в Норфолк у нас сломался навигатор, но Ричарду не хотелось спрашивать дорогу у прохожих, поэтому вместо двух часов мы ехали шесть). Несмотря на это, мне по-прежнему хочется быть с ним. Он – мой, и только мой, и я ни на кого его не променяю, хотя на первый взгляд в нем нет ничего особенного. Ричард нетороплив, сдержан, последователен и аккуратен. Иногда я уверена – он совсем меня не слушает, но это впечатление обманчиво: Ричард умеет так быстро переходить от кажущейся полудремы к самым активным действиям, что сразу становится ясно – он не пропустил ни одного слова. В такие моменты он напоминает мне льва, который нежится в теньке под деревом, но готов в любой момент вскочить и стремительно броситься на добычу, тогда как я больше похожа на газель, которая суетится и скачет, не зная ни секунды покоя. В этом отношении, кстати, мы тоже прекрасно дополняем друг друга. Мне видится в этом некий особый, заложенный природой, смысл. Не тот смысл, разумеется, что лев сожрет беспечную козочку, выплюнет кости, а потом отправится за новой жертвой, а другой – метафорический. Что-то насчет того, что, мол, противоположности притягиваются.
В общем, примерно два года назад я окончательно поняла, что Ричард и есть Тот Самый Мужчина. При этом я, однако, отлично знала, что может произойти, если я что-нибудь сделаю не так. Из личного опыта мне прекрасно известно, что само слово «брак» служит чем-то вроде катализатора, способного вызывать самые неожиданные реакции и влиять на отношения, причем главным образом это влияние почему-то оказывается крайне разрушительным и деструктивным. Взять хотя бы Джеми, моего первого более или менее постоянного бойфренда. Мы счастливо прожили вместе без малого четыре года, однако стоило мне оговориться (без всякого умысла!), что-де мои родители поженились как раз в нашем возрасте (мне тогда было двадцать три, а Джеми – двадцать шесть), как все сразу закончилось. Именно так и было, клянусь!.. Хватило одного, единственного, причем довольно невинного упоминания о браке, чтобы Джеми потерял контроль над собой и заявил, что нам придется расстаться. Почему «расстаться»? Почему «придется»? До этого момента у нас с Джеми все было в полном порядке, и вдруг все пошло прахом. Очевидно, мой бойфренд слишком боялся снова услышать слово «брак», боялся настолько, что предпочел больше никогда меня не видеть.
Довольно скоро я узнала, что он переехал жить к другой женщине, рыжеволосой красотке, которая, по-видимому, умела держать язык за зубами.