На столе лежал сегодняшний номер газеты, и она заметила, что Карло Пелегрини снова замелькал в заголовках. Пелегрини говорит, что он всего лишь почтальон. Пелегрини, по-видимому, был богатым бизнесменом и оперировал крупной курьерской системой. Прошлой зимой его уличили в даче взятки на сумму более двенадцати миллионов долларов правительственным чиновникам за получение исключительного права перевозить национальные почтовые отправления. Теперь всплыли новые обстоятельства. В статье говорилось о целой цепи авантюрных предприятий стоимостью в миллиарды долларов, которыми владели подставные корпорации и офшорные инвестиционные группы. Пелегрини отрицал, что владеет этими компаниями, отрицал, что получает с них прибыль, отрицал, что сомнительным образом влияет на ближайшее окружение президента республики. Он простой почтальон.
Она пробежала страницу до нижней боковой колонки, озаглавленной «Гринго собираются с силами». В ней утверждалось, что «РапидМейл», американский колосс, владеющий всемирной сетью доставки почтовых отправлений, также подал сигнал своим союзникам начать наступление на аргентинскую почтовую службу под эгидой «Групо капиталь АмиБанк».
Секретарь провела Афину в кабинет Кармен Амадо де лос Сантос. В комнате с немногочисленной мебелью повсюду красовались обычные для таких мест дипломы и грамота от «Международной амнистии» за заслуги в деле защиты прав человека. У самой Кармен Амадо были длинные черные волосы и маленькие круглые очки; это была худощавая женщина лет сорока, которая, несмотря на всю свою профессиональную строгость, не могла отказать себе в удовольствии носить юбку выше колен. Прекрасную смуглую кожу на лице подчеркивали легкая голубизна теней под глазами и полоска красной помады, но, несмотря на все эти женские штришки, ощущение кокетства мгновенно улетучилось, как только она заговорила.
– Доктор Фаулер, – произнесла она на твердом, уверенном английском, – вы приехали в Буэнос-Айрес расследовать убийство гражданина Соединенных Штатов?
– Да.
– И государственный департамент Соединенных Штатов послал вас сюда?
– Да. Семья просила, чтобы это убийство расследовали.
Она подняла брови:
– Как интересно! Что-то мы до сих пор не видели, чтобы госдеп был таким сентиментальным. Какая у вас официальная должность в госдепе?
Вопрос несколько смутил ее.
– Я не работаю на правительство. Я преподаю политологию в Джорджтаунском университете в Вашингтоне.
– Полный профессор? В вашем возрасте? Сколько вам – двадцать шесть? Двадцать семь?
– Двадцать восемь. – Она попыталась произнести эти слова с самым беспечным видом, но они прозвучали с обидой. – Если быть точным, то я ассистент профессора.
– Ara! Ассистент профессора. Конечно. – Адвокат откинулась на спинку стула. – Ну и что же здесь для вас сделали? Вам обеспечили поддержку ФБР? Представили министру юстиции?
Афина запнулась:
– Я в основном работаю с полицией Буэнос-Айреса.
– С полицией.
– Да. С комиссаром Фортунато из следственной бригады в Сан-Хусто. Это там произошло убийство.
Длинноволосая женщина уничтожающе хохотнула:
– И что же, комиссар Фортунато вам очень помог?
Она почувствовала, что попала в ловушку:
– Думаю, он старается помочь.
– В таком случае зачем вы пришли ко мне?
– Ну… – Ее профессор предупреждал, что ИРПР ко всему подходит с идеологическими предубеждениями, но к такой враждебности она не была готова. – Я действительно испытываю к комиссару известное доверие, но думаю, что и у полиции есть свои трудности.
– Я не совсем уверена в том, что вы мне говорите, доктор Фаулер, – проговорила, чуть улыбнувшись, Кармен. – Здесь мы смотрим на полицию Буэнос-Айреса как на неустанных борцов за Справедливость и Истину. Таких же, как правительство самих Соединенных Штатов.
– Ну… – Афина почувствовала, как ее лицо заливает краска, она не знала, как ответить. От растерянности она промямлила что-то такое, в чем усомнилась, еще не договорив фразу до конца. – Я не думаю, что меня послали бы сюда, если бы не было серьезного намерения разобраться в этом убийстве.
Кармен Амадо дружески улыбнулась ей:
– Вот вам мой совет, сеньорита. Я предлагаю вам посидеть в нескольких кафе, походить по магазинам на Калье-Флорида, и потом, пожалуйста, уезжайте домой. Просто уезжайте домой. Уезжайте, напишите свой доклад и получите благодарность от государственного департамента, потому что у нас здесь нет времени принимать вас. Нас всего четверо юристов против сил безопасности, которые каждый год убивают сотни людей, а оскорбляют и обирают десятки тысяч. Нас не интересуют показные расследования, спонсируемые государственным департаментом Соединенных Штатов Америки с целью продемонстрировать собственному народу, какие они добродетельные.
– Но…
– Так и сделайте. Вам совершенно не нужны наши услуги, чтобы угодить вашим нанимателям. – Она посмотрела на часы, потом снова на Афину. – Прошу вас…
Афина сделала глубокий вдох, но не двинулась с места. Она готова была разреветься, теряясь между обидой от резкости полученного отпора и стыдом оттого, что ее мотивы могли быть истолкованы так превратно. Кармен настолько точно попала в самую болезненную часть правды, что это моментально затмило все остальное. Но это была только часть правды, и если она не сумеет подняться выше этого, то можно сворачивать расследование и отправляться домой, как и предложила ей только что адвокат.
– Думаю, мне нужно кое-что объяснить вам, – начала она спокойным голосом. – Я не представляю правительство Соединенных Штатов. Я представляю пятилетнюю девочку и вдову, отец и муж которых погиб страшной смертью во время поездки в Буэнос-Айрес и вернулся домой в виде пепла в пластиковой банке. Вот кого я представляю. – Она перевела дыхание. – И я хочу заверить вас, что эта женщина звонила кому только было возможно и писала куда только можно, молила всех, кто только соглашался ее выслушать, чтобы кого-либо послали сюда и выяснили, почему ее мужа пытали и убили в стране, в которой она даже ни разу не была. – Афина почувствовала, что в уголке глаза набегает слеза, и сердито смахнула ее. Она слышала, как срывается ее голос. – И вы правы! Они заслуживают кого-то лучше меня! Я это знаю! – Она остановилась, чтобы снова собраться. – Но я единственная, кто находится здесь! – Она смахнула еще одну слезу и тут вдруг заговорила совершенно спокойно: – Так вы хотите сказать – мне что, возвращаться назад и объяснять, что вы не захотели помочь мне, так как не любите правительство Соединенных Штатов?
Женщина-адвокат, откинувшись на стуле, молча смотрела на нее. Она на миг задумалась, потом вынула из ящика стола пакет бумажных салфеток и подтолкнула к Афине:
– Простите. – Ее голос немного потеплел. – Расскажите-ка мне о преступлении, как звали пострадавшего?
Афина почувствовала, как у нее с души свалился камень, и потянулась к салфеткам.