Но вот выкравшие его люди начинают терять контроль над собой. На пол летят обертки от кокаина, атмосфера в машине электризуется, как вокруг красного неонового знака чувствуется горьковатый запах озона. Устрашение Уотербери делается для этих людей развлечением. В воздухе машут пистолетами, пистолеты приставляют к паху, и тут без всякой на то причины один из пистолетов выстреливает, и с этим лопается последнее сдерживающее начало здравомыслия. Уотербери запаниковал и отталкивает истязателей от себя. Еще один взрыв, потом еще. Уотербери кричит, из бедра у него хлещет кровь, а еще пах, ладонь, грудь…
– Хватит, Фабиан, – обрывает его комиссар.
Инспектор не обращает на него внимания:
– Наконец Богусо вытаскивает свою девятимиллиметровую «астру» и подходит к задней двери. Убийца…
– Я сказал, что уже достаточно.
– Я почти закончил, комиссар. – Он поглядел на Афину. – Убийца просовывается в окно, поднимает пистолет к голове Уотербери…
– Хватит! – рявкнул комиссар. – Что с тобой происходит? Это что для тебя, развлечение? Ты так доволен! Какая удача, что человека убили на пустыре, где никого не было!
Такая нехарактерная для комиссара вспышка остановила Фабиана, он уперся глазами в стол. Глупо было для Фортунато допустить ее, но все произошло как-то само собой, это была реакция на долгие часы глумления и многозначительных намеков. И под конец увидеть разыгрывающуюся перед ним вновь сцену убийства в исполнении вонючего Богусо… Фабиан может ничего не знать или может знать достаточно, чтобы отправить его в кандалах на каторгу. Он два часа слушал его, но так и не смог определить. Фортунато разрядил возникшую напряженность неожиданным обращением к Фабиану:
– Извини, Фабиан. К сожалению, я не могу относиться к этому с твоей иронической отстраненностью.
У Фабиана на миг блеснул огонек в глазах, но Фортунато не разобрал, что бы это могло значить.
– Ничего страшного, комиссар. – Он попытался улыбнуться. – На то есть причины.
Фортунато вновь почувствовал, как его охватывает страх, и тут зазвонил его мобильный. «Фортунато».
Паническое состояние Шефа Бианко пересекло полгорода и извергнулось из телефонной трубки.
– Богусо отказался от своих признательных показаний!
– Что?
– Сегодня утром. Он называет Карло Пелегрини заказчиком!
Фортунато ответил медленно, напирая на каждое слово:
– А что другие?
Бианко не посчитал нужным среагировать на его вопрос:
– Дело в том, Мигель, что сейчас очень деликатный момент! Произошли другие вещи… – Шеф сам оборвал себя на полуслове, но даже после того, как он снова заговорил, в ушах Фортунато все звучала проскользнувшая в его словах тревога. – Ты где?
– В центре, около Корриентес.
– Я хочу, чтобы ты немедленно приехал в мой офис.
– Извините, Sargente, [87] но в данный момент я занят. Спасибо за информацию. За бумагами заеду. Está? Perfecto! [88]
Фортунато дал отбой и посмотрел на Фабиана с Афиной. Он не знал, что сказать, поэтому просто поднял брови. Потом обратился к Афине:
– Это центральная. Энрике Богусо сегодня утром отказался от своих показаний. Он назвал Пелегрини заказчиком. Как, должно быть, было известно Фабиану, когда он встретил нас утром в «Шератоне».
Афина повернулась к блондину-инспектору, и ее вопрос прозвучал инквизиторски:
– Вы уже знали?
Фабиан вздохнул:
– Это правда, я уже знал. Но так как вы собирались улетать, а нам все равно пришлось бы обедать… – он пожал плечами, – я подумал, что могу рассказать вам киноверсию. Знаете, я, как бы это сказать, немного эксцентричный в этом отношении. Но даже и в этом случае все будет оформлено в самом лучшем виде, с вещественными доказательствами, копиями документов и хорошеньким expediente, со всеми печатями. Как того требует закон. Я просто хотел сэкономить вам полет домой. – Он перестал улыбаться. – Серьезно, Афина, все было вот как: Роберта Уотербери убил Карло Пелегрини из-за сомнительных отношений американца с его женой и сведений о взятках, которые Пелегрини раздавал, чтобы получить контракт на почтовую службу.
Лицо Афины словно заледенело.
– Кто нажал на курок? И больше не врите мне!
– Его убил Энрике Богусо с двумя соучастниками. Один из них – Абель Сантамарина, главный телохранитель Пелегрини. Мы полагаем, что другой бежал в Парагвай.
Зеленые глаза Афины гневно сверкнули на Фортунато, потом снова уставились на Фабиана.
– Почему Богусо не захотел сказать об этом с самого начала?
– Выдать Пелегрини – это все равно что подписать себе смертный приговор. Богусо пытался остановить следствие до того момента, когда оно затронуло Пелегрини и начальника его безопасности. Таким образом он мог продлить себе жизнь даже в тюрьме и, возможно, надеялся с помощью Пелегрини устроить себе тихое помилование через несколько лет. А теперь… – Фабиан повел плечами, – а теперь его будущее… далеко не такое блестящее.
Фабиан предварил все дальнейшие вопросы, посмотрев на часы:
– Боже мой! День уже кончается. Афина… – Он наклонился и поцеловал ее, – я заскочу к вам в отель. Комисо, – он отдал ему честь, – увидимся. – Выбираясь из-за стола, он ухмыльнулся. – О счете не беспокойтесь. Я все улажу потом. – С этими словами он синим конфетти на празднике выпорхнул из дверей на улицу.
Афина смотрела ему вслед, допивая последние капли содовой и стараясь скрыть негодование.
– Что вы думаете? – спросила она спокойным голосом.
Фортунато пожал плечами:
– Многое похоже на правду. Или это так, или перед ним великая карьера писателя. – Он замолчал. – Беренски был прав. Он ведь говорил о пропавшем дневнике.
– Но как Фабиан мог заполучить его? И кто ведет параллельное расследование? Федералы? Кроме того, если это правда, то где документы, которые, как он говорит, Тереза Кастекс передала Уотербери? Похоже, их хватит, чтобы отправить в отставку правительство.
– Афина, я даже не хочу задумываться о таких высоких материях. Убил ли Богусо Роберта Уотербери? – Он сглотнул слюну, прежде чем солгать. – По-моему, да. Но что касается жены Пелегрини и этой француженки… я знаю не больше вашего.
Они помолчали. Мысли Афины уносились куда-то за огромное окно кафе.
– Что не дает мне покоя, так это то, что ему все это абсолютно все равно. Для него это просто игра.
Фортунато позволил себе заняться сигаретой, чтобы не отвечать. Он чувствовал, что у нее уже нет прежнего доверия к нему, но сейчас об этом нужно было забыть. За последние два часа все изменилось. Теперь балом правит группа Фабиана. Им нужен человек на вершине пирамиды, и, пока Богусо держится в роли исполнителя, остальные могут спать спокойно. Но Богусо ни за что не продержится до конца. Фортунато щелкнул зажигалкой и пристально посмотрел на язычок пламени. Где-то внутри он осознавал, что это всего лишь дело времени.