Кому — или даже куда — черт его знает… Эта мысль напугала ее. Полночь.
Сохранит ли она рассудок к этому времени?
Ее предшественницы испытывали такой же ужас?
Тело Клер задрожало, и было такое ощущение, что ее мозг тоже трясется от страха.
Она никогда больше не увидит свою семью.
Никогда больше не встанет утром первая, чтобы попасть в ванную, прежде чем кто-нибудь ее займет.
Никогда больше не будет сидеть в темноте, когда нет денег, чтобы заплатить за свет, хрустеть чипсами и слушать истории, которые всегда считала такими скучными: россказни Даррена о кровожадном пришельце, путаные сказки о феях, которые пыталась рассказать Сьюзи, и вечные «Три поросенка» Эммы.
А потом что-нибудь рассказывала она. Пусть Керри притворялась, будто устала до смерти. Клер отдала бы все, чтобы оказаться сейчас дома, она бы даже пообещала никогда не ругаться с сестрой.
Она снова начала плакать. Тихие, безнадежные слезы текли по ее лицу. «Может быть» больше не существовало.
Клер повалилась на пол, как тряпичная кукла, и свернулась калачиком. В глубине души она знала, что отправляется по тому же пути, что и девушки, которые сбились в одну кучу рядом с ней.
В течение последних трех дней она прошла через страх, боль, через все плохое, что может выпасть на долю человека. Но она надеялась.
Но сейчас — сейчас не осталось даже надежды.
Ничего.
Вернувшись в участок, Лоррейн расколола Стиви меньше чем за пять минут. Все, что для этого понадобилось, — это пакетик с героином. Только увидев наркотик, Стиви начал лепетать, как пятилетний мальчуган, только что вернувшийся после первого дня в школе и горящий желанием рассказать маме все подробности.
Он закричал, когда Лоррейн уронила пакетик на пол. А потом еще раз, когда она каблуком вдавила его в пол. Кинувшись за ним, Стиви изогнулся, как первоклассный акробат, пытаясь облизать ковер.
С отвращением Люк поднял его и снова усадил на стул.
— Итак, — сказала Лоррейн, — ты продаешь наркотики детям, так?
— Это не я. Это миссис Арчер. Она грозилась, что убьет меня, если я не буду этого делать. Это она вам нужна. Она и Брэд. И Джейсон Смит, который обворовывает этих «бандитов».
Стиви добавил это в отчаянной попытке отвлечь их внимание от себя, но ему не стоило беспокоиться, потому что при упоминании Брэда Лоррейн и Люк переглянулись. Если Стиви знал Брэда, это могло означать, что они на верном пути.
— Расскажи мне, — потребовала Лоррейн, — кто такой Брэд и что ты о нем знаешь?
Стиви хитро на нее посмотрел:
— А сколько это будет стоить?
Лоррейн в мгновение ока вскочила со стула и схватила его за горло. Тряся его, она закричала ему в лицо:
— Сколько будет стоить?! От тебя, маленькая сволочь, зависят четыре невинные жизни, и если ты думаешь, что у меня есть время играть в твои игры, то даже и не мечтай!
Стиви задрожал, не выдержав напора Лоррейн, и через несколько минут все было кончено. Пытаясь спасти свою шкуру, он запел как соловей. Стиви не только обвинил миссис Арчер в торговле наркотиками, но также рассказал им все, что слышал, о грязной торговле людьми и где это должно было происходить. Чувствуя отвращение, Лоррейн приказала вколоть ему дозу и отправить обратно в камеру.
Через несколько секунд после того, как хныкающего Стиви увели, в комнату ворвался Картер.
— Босс, — улыбаясь во весь рот, сказал он, прежде чем Лоррейн успела спросить его, в чем дело, — Кэти Джекс опознала Брэда.
Лоррейн в счастливом возбуждении ударила кулаком по воздуху и повернулась к Люку.
— Знаешь что, Люк? — сказала она. — Наконец-то мы на верном пути! Остается только надеяться, что еще не поздно.
Когда Даррен вернулся из полицейского участка домой, он обнаружил на кухне Керри, ползающую на четвереньках и разгребающую груду разбитой посуды.
— Что здесь случилось, Керри? — спросил он. — Сюда что, космический корабль приземлился?
— Я тебе дам космический корабль, болван! Отстань!
Даррену не нужно было говорить дважды — Керри явно была не в духе.
— Привет, мама! — закричал он, войдя в гостиную. Увидев, что Эмма и Сьюзи прижались к Ванессе, он втиснулся между ними.
Ванесса взъерошила Даррену волосы:
— Привет, сынок. Дай пять! — Их ладошки соприкоснулись в воздухе.
В следующее мгновение вошла Сандра, неся в руках хозяйственную сумку.
— Вот, Робби, — она передала ему сумку, — здесь кое-какие чашки и тарелки, которые я все равно собиралась выбрасывать. Некоторые из них слегка надтреснуты, но вы можете ими попользоваться, пока не купите новые.
Она не стала добавлять «когда у вас появится такая возможность», хотя и догадалась, что Ванесса подумала о том же.
— Сандра, ты ведь никогда ничего не выбрасываешь, — с нежной улыбкой укорила ее подруга. И Сандра заметила, насколько та помолодела и посвежела, поделившись своей тайной.
— Дети, хотите пирога? — спросил Робби. — Теперь у нас есть тарелки, чтобы его положить.
— Что за пирог? — подозрительно спросила Эмма.
— От Долли.
— Хотим! — хором закричали все трое.
— Значит, она вернулась? — шепотом спросила Сандра.
Ванесса кивнула и указала на кухню. От Даррена не ускользнул этот обмен репликами, но в тот момент его голова была занята двумя вещами. Во-первых, мама наконец-то была дома. А во-вторых, сейчас он отведает самого лучшего пирога в мире.
Когда Робби вернулся с кухни, Ванесса воспользовалась возможностью покинуть ненадолго младших детей и поговорить с дочерью.
Она вошла в кухню, и Керри, выронив сумку с разбитой посудой, кинулась в объятия матери.
— Прости, мама, — всхлипнула она, — но это меня просто доконало. Как ему удалось выйти сухим из воды? То, что он сделал, — ужасно.
— Я знаю, знаю, малыш. Но поверь мне, такое случается. Некоторые люди уходят от наказания за убийство, и, что самое грустное, — мы практически ничего не можем с этим поделать. Против таких, как он, у нас шансов нет.
— Но я все же не понимаю…
— Страх, детка. Страх и деньги. Вот что управляет миром. Кто рискнет посадить таких, как он, в тюрьму, когда он может дотянуться куда угодно? Это не похоже на то, как мы с Сандрой разругаемся, а затем все уладим и забудем. Этот не забывает ничего. Только не он. — Она печально покачала головой. — Однажды, когда пелена уже начала спадать с наших глаз, но мы еще не осознавали, что это за человек, Сюзанна мне сказала, что он ведет книгу, в которую записывает имена. Он начинал ее тогда, когда еще был ребенком, — одно или два имени принадлежат его старым учителям, которые чем-то его обидели.