– Уймись, Поль! Юбку можешь забрать, делай с ней что хочешь, только не посылай меня никуда, ладно?
– Ладно. А забрать – насовсем?
– Конечно, насовсем. Если ты ее перешьешь, как я ее потом надену?
– Ну да, ну да… А если твоя мать эту юбку на мне увидит?
– Да она и не заметит даже!
– Правда? Ну, это уж вообще… Живет же буржуазия проклятая, черт возьми… Ладно, я сама перешью. Дай мне иголку с ниткой.
– Что, прямо сейчас?
– А когда еще? Мне ж не терпится!
– А заниматься мы сегодня будем? У нас послезавтра первый экзамен!
– Так и занимайся на здоровье, что я тебе, мешаю? Я тут тихонько в уголку сяду, а ты занимайся себе… А если дивана жалко, так я могу вообще на кухню уйти…
– Ага. Давай. Заодно и обед приготовишь.
– Да легко! Насчет пожрать – это мы завсегда рады!
Подхватившись, Поль и в самом деле переселилась с рукоделием на кухню и даже дверь за собой закрыла, проявив чудеса деликатности.
Так они и провели первую половину дня, каждая при своем деле. Она – с конспектами в освободившемся «уголку» дивана, Поль – на кухне с юбкой, кастрюлями и сковородками. До тех самых пор, пока из-за кухонной двери не просочились в комнату аппетитные запахи чего-то мясного, жарено-лукового и ванильно-сладкого. Подняла голову, принюхалась – чего она там, и впрямь полный обед наготовила?
– Поль! – громко крикнула в сторону закрытой кухонной двери.
Тишина. Слышно только, как деликатно звякнула крышка, накрывая кастрюлю, как сшумнула побежавшая из крана вода. Нет, как-то нехорошо получилось – заставила гостью себе, проклятой буржуазии, обед готовить… Пойти помочь, что ли?
– А ты чего так рано заявилась? – недовольно повернулась к ней от плиты Поль. – Оголодала уже? Суп почти готов, а мясо в духовке доходит.
– А чем таким сладким пахнет?
– Так шарлоткой… Я на десерт решила шарлотку сделать.
– Ничего себе… Суп, мясо, еще и десерт?!
– Да, все как в лучших домах, полный обед из трех блюд! Погоди, еще и салатик сейчас настрогаю!
– Ну, ты даешь… И охота тебе?
– Охота, еще как охота, с такими-то продуктами! Во мне знаешь природа какую женщину-хозяйку заложила? Мне такой обед приготовить, как сексуальный кайф получить! Жаль, что ни того ни другого, похоже, семейно не востребуется…
– Да ладно, не хнычь! Все у тебя будет. Как моя мама говорит, это дело нехитрое. Надо только вовремя научиться покладистой быть и уметь гордыню подальше засунуть.
– Ну, не знаю… Может, у вас, мышек-норушек, что-то и будет, а у нас, лягушек-квакушек, вряд ли. У нас таких шикарных норок нет, мы больше пустым кваканьем пробавляемся. А уж про гордыню вообще слыхом не слыхивали… Какая гордыня, Сань? Да если б ко мне хоть раз кто-нибудь… Да живым бы не ушел… По крайней мере, уж я бы его точно на «Стройку любви» не отпустила…
– Поль… Не надо про «Стройку любви», ладно? Прошу тебя…
– То есть как – не надо? Обязательно надо! Кстати, который час?
– Половина второго.
– Ага! Скоро аккурат дневной выпуск начнется! Сейчас пообедаем и будем смотреть. А день сегодня какой?
– Так четверг…
– Ага, завтра пятница, значит. У них там новый приход всегда по пятницам…
– Приход? Что значит – приход?
– Ну, новые участники этого реалити-шоу всегда по пятницам приходят. А по четвергам кому-нибудь обязательно пинка под зад дают, чтобы место освободилось. Вот завтра и позырим в телевизоре на твоего красавца! Интересно как, жуть! Кирюша – и в телевизоре…
– Ну, хорошо… Только сегодня все равно не будем смотреть, ладно?
Все пятничное утро за окном шел дождь. Серая туча нависла над городом, окончательно испоганив праздник начала лета, и настроение было такое же, окончательно испоганенное. Листай конспект, не листай, все равно ни одна умная фраза в голове не застревает, и стрелки часов неумолимо приближаются к половине второго, и вот уже Поль уставилась на нее хищным инквизиторским взглядом…
– Ну что, Сань, готова?
– А к чему я, собственно, должна быть готова?
Фу, как фальшиво прозвучал голос. Будто она вовсе не помнит ни про Кирюшу, ни про его «приход». Помнит, конечно. Но лучше бы не помнила. Лучше бы сбежала под дождь, нагулялась бы, поостыла… Но с разыгравшимся внутри мазохизмом ничего не поделаешь, требует свою порцию душевной боли. Ну почему, когда женщине обидно и больно, она сама себя стремится столкнуть в пропасть еще большей обиды и боли? Наверное, именно так женский организм на предательство запрограммирован?
– Да ладно тебе, Сань… Не шебурши самолюбием. Бросай конспекты, садись, началось уже.
– И что, прямо сразу будет… приход?
– Не, не сразу. Сначала они перемоют кости тому, кого вчера выгнали.
– А зачем?
– Ну… У них так принято.
– Фу, гадость какая.
– Почему гадость? А что, в реальной жизни разве по-другому бывает? Тоже ведь никто никого не жалеет! Если человек оказался в аутсайдерах, каждый считает своим долгом подойти и свой пинок под бок дать. У них тут все как в реальной жизни. Ну, или почти как в реальной… Я бы назвала это действо талантливо сконструированной реальностью…
– Как в кино, что ли?
– Нет. В кино сюжеты сценарист из головы придумывает, а здесь продюсер по ходу действия ориентируется. То есть доводит зародыши человеческих эмоций до степени абсурда, чтобы зрителя к экрану притянуть. Вот смотри, что сейчас будет…
– А что сейчас будет? Все сидят рядком, беседуют мирно…
– Это пока мирно. А слово за слово, глядишь, и скандал развяжется. Вон та девица, видишь, которая черненькая?
– Ну, вижу… И чего?
– А она с тем пацаном, которого вчера под зад пнули, вроде как любовь строила. И значит, вроде как вместе с ним должна была уйти. А если не ушла, значит, обманывала, что любовь строит. И теперь ее все заклевать должны. А она будет всяко-разно сопротивляться, потом заплачет, потом кому-нибудь морду расцарапает…
– Фу, гадость какая.
– Ну чего ты заладила: гадость, гадость! Это вообще еще цветочки… Потом по идее она должна у какой-нибудь девахи парня увести, чтобы доказать, что она такая вся из себя яркая личность…
– А как она будет… его уводить?
– Ага, вот видишь, и тебе уже интересно стало! Говорю же, затягивает! Вроде и знаешь, что это всего лишь подмена реальной жизни, а затягивает! Талантливый человек этот продюсер, зараза… Посмотри, сколько народу к этому зрелищу подтянул!
– А разве это хорошо – манипулировать зародышами человеческих эмоций?