– Гарпунер китобойного промысла Стивен Тейлор в конце девятнадцатого века прибыл в Архангельск и в обмен на револьвер системы Кольт и три мотка китайского шелка выведал у аборигенов рецепт приготовления пельменей, составлявший главную тайну Российской Империи. Генералы русского царя пытались схватить его, однако Стивену чудом удалось скрыться в трюме парового судна. Вскоре он убедился, что пельмень до сих пор не запатентован и запатентовал семьдесят семь видов пельменей из разной муки и с самыми разными видами начинки. Два года спустя в Чикаго появилась первая закусочная. Она так и называлась: «Звездный пельмень». Официанты в ней были одеты как настоящие русские мужики: в папаху, в лапти и в рубаху из красного кумача. Сейчас это крупнейшая и стремительно развивающаяся сеть пельменных в мире, насчитывающая более двух тысяч ресторанов быстрого питания! Только в Москве, кроме нашего, работает еще семнадцать ресторанов и еще пять должны открыться до конца текущего года.
Митина еще не замолчала, а умный Брух уже поставил плюс. Рядом же с плюсом маленький восклицательный знак, означавший: «Хорошие данные! Высокая степень лояльности! Годен к продвижению». Эта и в школе, небось, отличницей была и всегда будет. Отличник – это состояние души, а не знаний. Всю брошюру, раздаваемую сотрудникам, знает, конечно, назубок.
– Хорошо, Митина! Садитесь!.. Пчч! Пчч!
Брух внезапно чихнул, сглатывая в чихе все гласные, и нервно стал озираться. У него была аллергия на кошачью шерсть. Но откуда здесь кошки? Это запрещено! Он осторожно втянул воздух носом и вновь выдал серию мелких чихов. Перестав чихать, он поймал насмешливый взгляд светловолосого, того, что подсказывал Маркелову.
– Что вы хихикаете! Вы, светленький, с хвостиком! Как ваша фамилия?
Фамилия у парня оказалась противная, ужасно Бруха раздражающая: «Буслаев».
– Что вы хихикаете, Буслаев?
– Чушь собачья потому что! – спокойно, с легким вызовом, ответил парень.
Брух покрутил в пальцах карандаш и, заглянув в ведомость, отыскал фамилию. Почему-то она была напечатана в самом низу. «Просил же по алфавиту! Не забыть сделать втык секретарше!» – напомнил он себе. Вслух же мягко спросил:
– Что именно чушь, э-э… Мефодий? Поясните!
– Пожалуйста! Откуда в Архангельске аборигены? Кто имеется в виду? Чукчи? Алеуты? Или, может, русские поморы? Михайло Ломоносов был из поморов. Он тоже абориген? Из Австралии на кенгуру допрыгал? Дальше: что это за толпа безымянных царских генералов, которая не смогла поймать одного-единственного несчастного гарпунера? У них есть имена и фамилии или так и бегали за гарпунером безымянной толпой?
Брух насторожился.
– Это всё, что вы хотели сказать, Мефодий?
– Нет, не всё. Продолжать?
– Продолжайте!
– Что это за русские мужики в папахах и лаптях? Где так ходили? В психлечебнице? Какой может быть копирайт на пельмень, известный на русском севере неизвестно с каких времен? Может, еще на Аш-два-О копирайт возьмем? Лучше б этот Тейлор застрелился из револьвера системы Кольт, предварительно подавившись тремя мотками китайского шелка!
– Оставьте свои нездоровые гормональные фантазии при себе, Буслаев! – отрезал Брух. Он знал, как ставить на место обнаглевших сотрудников.
Директор по подготовке персонала не стал падать в обморок. Он был неглуп. Дураки по служебной лестнице дальше среднего звена не пробиваются. Он и сам любил на досуге, в дружеском кругу, умеренно поиздеваться над наивной историей компании «Звездный пельмень», однако делать это на работе считал самоубийственной глупостью.
Вместо этого он быстро оглядел лица сотрудников, стараясь запомнить тех, кто позволит себе улыбку. К сожалению, улыбались почти все. Одна Митина испуганно, круглыми глазами, смотрела на начальника. Что ж, хоть в ней он не ошибся! Остальные же, хоть и хихикают, все же вольно или невольно, осознанно или неосознанно, в меру своих сил дуют в международные паруса «Пельменя». Египетские рабы тоже, возможно, не все в равной степени желали строить пирамиду дохлому фараону. Некоторые, наверное, шепотом позволяли себе шуточки. И что из того? Всё равно носили камни как миленькие.
– А по-вашему, как все было на самом деле, Буслаев? У вас есть своя версия? – мягко спросил Брух.
– Есть. Я думаю, Стивен Тейлор был хозяином чахлой портовой закусочной в Штатах. Взял на работу спившегося матроса русского торгового флота, научился у него готовить пельмени, шустренько оформил патент и быстро разбогател на них. А теперь его наследники и в Россию явились пельмени продавать! Спасибо еще, что не лед в Антарктиду возят!
Брух вновь чихнул, с подозрением подумав, что без котов тут явно не обошлось. Полный бардак у них здесь! Что хотят, то творят. Надо посоветовать главному сменить тут всю администрацию. Всех вон! Распоясались!
– Хорошо, Буслаев! Мы выслушали вашу версию и, возможно, доведем ее до сведения американских коллег! Их интересуют даже самые бредовые версии. Да будет вам известно, в Америке, в штате Джорджия, при школе подготовки управленческих кадров, существует музей истории нашей корпорации! Некоторым из вас, кто проявит себя с лучшей стороны, ещё предстоит там побывать, хотя всё, конечно, будет зависеть от усердия! – сказал он, многозначительно скосив глаза на Митину.
Митина просияла, как новый, только что отштампованный пятак, верящий пока что в мировую экономику. Директор по персоналу нашарил в кармане синенький кокетливый пистолетик противоаллергического спрея и поочередно пшикнул в ноздри и горло. Шик-пшик! Поможет, но не сразу. Прокляты будьте, о кошки!
– Продолжим! Памирджанов! Каковы универсальные корпоративные принципы компании «Звездный пельмень»?
Темный и смуглый Памирджанов вскочил сразу и, тотчас как стрелка компаса на север, уставился на Мефодия, ожидая подсказки. «Похоже, этот парень тут вроде неформального лидера!» – озабоченно подумал Брух.
– Будь пельменем на работе, в семье и учебе! – с вызовом произнес Буслаев.
Памирджанов кинулся повторять, но умная Митина дернула его за рукав и что-то шепнула.
– Карьера и рост – путь наш прост! – мгновенно поправился Памирджанов.
– Правильно, Памирджанов, но всё же тренируйте память! – похвалил Брух, ставя рядом с плюсиком кружок с точкой.
Сколько судеб перечеркнул этот карандаш и, напротив, сколько людей возвысил! Подумать приятно!