— Ничего. Я всего лишь хочу побыть одна.

— Ты на меня обиделась, что ли?

— Я на тебя в детстве обижалась, а сейчас я стала слишком взрослой.

— А как же женихи из Интернета? Мы же с тобой на сайте знакомств порыться хотели.

— Женихи из Интернета пусть отдыхают. Там и без меня найдется целая куча девушек, готовых вести бессмысленную виртуальную переписку.

— Но почему бессмысленную?

Я проигнорировала вопрос сестры и произнесла уже более громко:

— Я тебе уже сказала, что хочу побыть одна.

— А почему таким тоном? — обиделась Снежка.

— Потому, что другим ты не понимаешь.

Встав со своего места, Снежка вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, а я не выдержала, легла на кровать и вновь дала волю своим чувствам.

Глава 3

Когда я ехала к Лешке на квартиру, то чувствовала острую душевную боль от того, что он так мне ни разу не позвонил, не раскаялся и не попросил меня вернуться. Все это говорило о том, что у Лешки с той девушкой все было серьезно. Иначе бы он обязательно мне позвонил, сказал о том, что он дурак, подлец, что он сам не понял, как это произошло, что он не может без меня жить и что это никогда больше не повторится. Но ни одного звонка не было. Кто бы мог подумать, что он может не позвонить в такой чудовищной ситуации. Я никак не могла примириться с мыслью, что Лешка обманул мое доверие, и от этого мое сердце ныло еще сильнее.

А ведь когда-то все так замечательно начиналось! После того, как мы с Лешкой познакомились, он стал совершенно ненавязчиво присутствовать в моей жизни, потому что я постоянно о нем думала. Без него мне было по-настоящему холодно. Я знала, что стоит мне его только увидеть, как он тут же сможет меня согреть. Я постоянно о нем думала, мечтала о встрече с ним. Когда мы стали жить вместе, мне стало спокойнее, потому что я знала, что теперь он рядом. По вечерам мы заваривали вкусный чай, укрывались одним пледом и включали какой-нибудь легкий фильм, чувствуя невероятное тепло, которое исходило друг от друга. Я смотрела на экран и думала о том, что мы с Лешкой абсолютно разные. У нас разные характеры, вкусы и предпочтения. Наверно, именно поэтому нас так тянуло друг к другу, и мы чувствовали, что счастливы. Я постоянно ощущала себя счастливой и хотела, чтобы наша с Лешкой идиллия длилась как можно дольше. Мой любимый был всегда внимателен, заботлив, нежен.

От этих воспоминаний у меня кровь застучала в висках, и я мысленно сказала себе, что все это — прошлое, что нам уже никогда не смотреть друг на друга горящими глазами, не сидеть под одним пледом, не ездить в танцевальный клуб для того, чтобы станцевать румбу, и не строить планы на будущее.

Подойдя к входной двери, за которой еще совсем недавно проходила наша личная жизнь, я постаралась перевести дыхание и дрожащими руками сунула ключ в замок. Мне не терпелось выяснить, дома ли Лешка или он все же ушел для того, чтобы со мной не встречаться и уж тем более не вдаваться в малоприятные и бессмысленные объяснения: Открыв дверь в квартире, я остановилась на пороге и крикнула:

— Лешка, ты дома?

Ответа не последовало. Убедившись, что в квартире никого нет, я подумала, что, возможно, это даже к лучшему и, закрыв за собой дверь, сморщилась от какого-то резкого и неприятного запаха. Несмотря на то, что в квартире было абсолютно тихо, я почувствовала что-то неладное и ощутила, с какой сумасшедшей скоростью забилось мое сердце. В следующий миг мне пришлось пережить сильное потрясение.

— Что за чертовщина?

Войдя в спальню, я громко вскрикнула и увидела лежащую на кровати обнаженную девушку. Ту самую, которую я видела в нашей спальне вчера, как только приехала из командировки. То, что девушка была мертва, не вызывало сомнений. Ее тело было какого-то сине-зеленого цвета, а в голове зияла жуткая рана. Вся постель была забрызгана кровью. Я видела, что девушке уже ничем не поможешь, но все же, с трудом осознавая происходящее, подошла к ней и взяла ее за руку. Рука была безжизненной и холодной. Впрочем, по-другому просто и не могло быть. Опустив ледяную руку, я ощутила, как у меня самой все похолодело внутри и поплыло перед глазами.

Закричав, я бросилась прочь из квартиры и, достав мобильный телефон, стала звонить в милицию, сбивчиво рассказывая о том, что произошло. Выскочив на лестничную клетку, я слегка отдышалась и подошла к окну. Облокотившись о подоконник, я почувствовала себя так плохо, как никогда еще не чувствовала в своей жизни. Мне хотелось завыть от страха. Я с ужасом поняла, что толком не знаю, какая трагедия разыгралась за стенами этой квартиры и кто убил эту юную девушку. Недолго думая, я полезла в сумочку для того, чтобы достать сигарету, но мне это движение далось с огромным трудом. Меня совершенно не слушались руки. Они дрожали и не могли удержать зажигалку. Когда все же мне удалось прикурить сигарету, открылась соседская дверь и на лестничную площадку вышла моя соседка Татьяна — одинокая женщина, вдова, приблизительно сорока пяти лет, проживающая в квартире вместе со своим сыном. Ее сын укрывался от службы в армии и появлялся дома крайне редко, общаясь с матерью в основном по телефону или при помощи электронных сообщений. Увидев меня, соседка заметно удивилась и, поставив на пол мусорное ведро, обеспокоенно спросила:

— Лизка, а ты что тут стоишь? Случилось что?

— Случилось, — почти шепотом ответила я и почувствовала, как на моих глазах появились слезы.

— С Лешкой поругались?

— Мы с Лешкой расстались.

— Как расстались?

— Таня, это не важно.

— Как это не важно? На тебе же лица нет! Стоишь бледная вся, и губы трясутся.

— Я милицию жду.

— Он что, тебя избил?

— Таня, Лешка здесь ни при чем. В квартире труп.

— Какой труп? — не сразу поняла меня испуганная женщина.

— Там девушка убитая, в нашей спальне лежит.

— А Лешка где?

— Не знаю, — нервно замотала я головой.

— Он ее, что ли, убил?

Я посмотрела на Татьяну каким-то затравленным взглядом и осторожно спросила:

— А Лешка-то тут при чем? Лешка никогда в ЖИЗНИ комара убить не сможет, не то что человека. — Произнеся последнюю фразу, я прикусила язык и подумала о том, что Таня права. Ведь, кроме Лешки, это сделать некому.