— Мы называем их «бифштексы с вешалки», — сказала она. — Это наше фирменное блюдо.
— А кто определяет, что они уже «дошли»? — поинтересовался я, пристально разглядывая шею Элисон, которая была так близко, что мне ничего не стоило наклониться и поцеловать ее. — Я.
Помещение было маленьким, потолок — низким, и мы были одни.
— Здесь очень тихо. — Элисон обернулась и посмотрела мне в глаза.
Я кивнул. «Обними ее, — думал я. — Ну же!..»
— Что случилось, Билл?
В неординарной обстановке мясохранилища ее вопрос тоже прозвучал неординарно, к тому же он застал меня врасплох.
— Ничего. Наверное, с каждым из нас время от времени что-нибудь случается.
— Да, конечно, — негромко сказала Элисон. — Я просто поинтересовалась.
Я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.
— Когда-то я был специалистом по купле-продаже недвижимости и работал в одной из лучших в Нью-Йорке юридических фирм, — сказал я. — У меня были жена и ребенок. Потом… потом действительно кое-что случилось, и я остался один. Именно поэтому я прихожу сюда каждый день.
Элисон кивнула с таким видом, словно я только что подтвердил какую-то ее догадку.
— Не хочешь рассказать поподробнее?
— Я не уверен, что мы знаем друг друга настолько хорошо.
— Мы видимся почти каждый день.
Я немного подумал.
— Мне трудно об этом говорить, Элисон.
— Извини. Мне не следовало спрашивать.
Но ощущение только что пережитой близости согрело меня, и я сказал оживленным тоном:
— Впрочем, ничто не мешает нам поговорить о чем-нибудь другом.
К Элисон, похоже, тоже вернулась ее чуть насмешливая игривость.
— Когда-нибудь я все же вытяну из тебя правду.
— Тебе действительно так интересно?
— Чтобы удовлетворить свое женское любопытство, я готова пойти на крайние меры.
— Почему-то мне ни капельки не страшно!
— А это и не страшно.
Потом я попросил ее продолжить экскурсию, и мы двинулись дальше. Я увидел камерные холодильники, набитые приготовленной для салатов рубленой зеленью и перепелиными яйцами в картонных упаковках. В подвал продукты попадали через специальные грузовые люки, выходившие на тротуар в одном из боковых переулков. Проходя за Элисон по очередному узкому коридору, я гадал, в какой стороне находится Кубинский зал, на том же уровне или выше, и как его расположение ниже уровня земли может быть связано с его статусом «только для избранных». Я очень внимательно смотрел по сторонам, но так и не заметил ничего подозрительного — вокруг все так же вились бесчисленные трубы и спутанные электрические провода. Разумеется, я мог бы спросить о Кубинском зале у Элисон, но у меня было такое чувство, что если я промолчу, то узнаю гораздо больше.
— Кроме того, у нас есть второй этаж, — сказала она.
— Второй этаж?
Она имела в виду верхние помещения — три больших банкетных зала, куда вела застеленная ковровой дорожкой лестница. В самом большом из них могло поместиться до шестидесяти человек; там стояло пианино, и поэтому зал часто использовался для корпоративных вечеринок, свадебных торжеств и тому подобного. Второй зал — тоже достаточно большой — был к тому же обставлен дорогими диванами, и его снимали для неофициальных дружеских встреч замужние дамы среднего возраста. Третий зал был намного меньше первых двух; его арендовали исключительно компании клерков с Уолл-стрит. Именно в этом зале работали стриптизерши. Рассчитан он был на двадцать пять человек максимум. Чем больше мужчин, сказала мне Элисон, тем больше проблем; иногда случалось, что какая-нибудь стриптизерша в истерике выбегала из зала, потому что ее искусали или подвергли особо изощренному насилию. «А чего еще можно ждать от такой гоп-компании?» — пожала плечами Элисон.
Потом я поднялся с ней на третий и четвертый этажи, где находились мебельные кладовые, кабинет бухгалтера, главный офис, где работала с бумагами сама Элисон, и раздевалки обслуживающего персонала. По пути я насчитал почти сорок камер видеонаблюдения, а в главном офисе, куда мы ненадолго заглянули, увидел шесть черно-белых телевизионных экранов, на которых сменяли друг друга виды коридоров и комнат, через которые мы только что проходили, а также главный зал, бар, все кассовые аппараты и даже кусок улицы перед входной дверью. Отсюда, догадался я, Элисон может наблюдать за каждым, в том числе и за мной. Есть ли камеры наблюдения в Кубинском зале? Я очень внимательно смотрел на экраны, но так и не увидел помещения, которое было бы мне незнакомо.
— Да-да, — подтвердила Элисон, очевидно заметив мой интерес. — Отсюда видны все комнаты, за исключением пентхауса, где живет Ха.
— Ха?
— Да, — сказала Элисон. — Ты ведь знаешь Ха?
— Ремонтника-китайца?
— Да. Это единственный человек из персонала, которому я полностью доверяю.
«Пентхаус» Ха представлял собой крошечную комнатку на чердаке над сияющей преисподней ресторана. Никто не знал, откуда взялся Ха и сколько в точности ему лет, и никому, кто хоть в какой-то степени от него зависел, даже не приходило в голову допытываться. Возможно, он нелегально сошел на берег с какого-нибудь корабля в Сиэтлской бухте или перешел мексиканскую границу. Единственное, что о нем было известно достоверно, это то, что Ха может починить все, что угодно, — жарочный шкаф, воздушный кондиционер, электронож для мяса, любой из двадцати шести холодильников, транспортер, грузовой лифт, посудомоечную машину и даже пожарную сигнализацию.
— К тому же Ха очень смелый, — добавила Элисон.
— Смелый?
— Да.
Ха прекрасно ориентируется в служебных коридорах, сказала Элисон, и часто ходит там, даже не зажигая света. Однажды несколько лет назад — дело было поздно ночью, когда даже ночной портье уже ушел — какой-то воришка взломал выходящий на улицу продовольственный люк и пробрался в подвал. Ха в это время лежал на полу в кухне и прокладывал новую газовую трубу. Услышав, что внизу кто-то ходит, он легко определил по звуку, что взломщик приближается к кухне. Но Ха не растерялся. Он сразу погасил свет в коридорах, включил свет в винной кладовой, а сам притаился и стал ждать. В темноте вор заблудился и, завидев свет, пошел в ту сторону, как бабочка на огонь. И как только он оказался в кладовке, где стояли наши самые дорогие вина, Ха захлопнул дверь, заложил ее для надежности железной трубой и вызвал полицию, которая арестовала злоумышленника.
Судя по всему, Элисон обожала Ха; мне даже показалось — она считала его не просто человеком, а почти что ангелом.
— Ха — единственный, у кого есть номер моего сотового телефона, — пошутила она. — Больше я его никому не даю.
— Как же ты общаешься со своими поставщиками?