Гордон снова взял ручку и стопку формуляров.

Сверху лежала дешевая брошюрка. На обложке крупными жирными буквами значилось:

САТАНА ИСПОЛЬЗУЕТ ВАС! ОН УЖЕ ЗДЕСЬ!

Не затрудняя себя чтением брошюры. Гордон скомкал ее и бросил в большую урну, расположенную по соседству с креслом.

Ему надо было заполнить документы медицинского страхования.

* * *

Было почти четыре часа, когда наконец из распашных дверей появилась Марина на каталке, которую везла уже другая нянечка. Гордон, покойно расположившийся в кресле у окна, выходившего на улицу, немедленно встал при ее появлении. Она выглядела усталой, но на лице блуждала улыбка. Увидев его, она быстро встала с кресла.

- Хорошие новости, - заявила она.

- Правда? - не веря своим ушам, переспросил Гордон. Он готовился к самому худшему, и это заявление застало его врасплох.

- Я так думаю. Предварительные анализы обнадеживают. Но наверняка мы сможем узнать только завтра. - Она улыбнулась и подмигнула. - Советую начать думать над именем девочки.

- Ты уверена?

- Шутка.

- Что, действительно все в порядке?

- Похоже на то, - рассмеялась Марина. Он крепко обнял ее и поцеловал.

- Это дело надо отметить, - заявил Гордон. - Поехали пообедаем в каком-нибудь шикарном ресторане.

- Не стоит, - покачала головой Марина. - На самом деле, я не очень хорошо себя чувствую. Все эти анализы, понимаешь... - Она закатила глаза, оставив фразу недосказанной. - Давай лучше поедем домой.

- Может, лучше нам остаться переночевать в Вэлли и вернуться сюда утром?

- Тебе завтра на работу.

- Скажусь больным. Брэду все равно. Она посмотрела на него так, словно услышала несусветную чушь.

- Согласен, - с улыбкой кивнул Гордон.

- А кроме того, нам теперь надо экономить, если мы хотим быть достойными родителями.

Он вспомнил о том, что она не так давно говорила насчет аборта, и решил было спросить об этом, но передумал.

- Намек понял, улыбнулся Гордон и подал жене согнутую в локте руку. - Тогда лучше поехать, если хотим до темноты попасть домой.

Под руку они вышли из вестибюля на стоянку. Несмотря на близость вечера, температура зашкаливала далеко за тридцать. Солнце еще стояло высоко в ясном безоблачном небе. В фениксе не бывало муссонов, избавляющих от палящей жары. Они сели в машину и осторожно прислонились к спинкам сидений. Раскаленные виниловые чехлы чувствовались даже сквозь одежду. Гордон опустил окно и включил на полную мощность кондиционер, спеша разогнать застоявшийся адски раскаленный воздух. Он уже взмок от пота.

- Слава Богу, что мы не живем здесь, - сказала Марина.

- Это точно.

Они выехали на Вашингтон-авеню и направились на запад, в сторону шоссе Черного Каньона.

Спустя несколько минут они миновали брата Элиаса, который в своем деловом костюме спокойно стоял на обочине, пытаясь поймать попутную машину. Проповедник, глядя прямо в глаза Гордону, улыбнулся и помахал рукой.

Откуда он знает мою машину? - подумал Гордон, но проехал мимо, не снижая скорости. Казалось, жгучий взгляд черных глаз проник сквозь лобовое стекло и пронзил его насквозь. Марина ничего не заметила.

Выехав из Феникса, они остановились в "Молочной Королеве", где как следует перекусили перед долгой дорогой домой.

11

Пожилая миссис Перри собралась рожать. Фил Джонсон, директор рэндоллского дома престарелых, перечитал докладную врача, покачал головой и швырнул измятую скрепку в корзинку для бумаг. Немыслимое дело! Женщине далеко за восемьдесят. Явное старческое слабоумие. В лучшие дни и то едва адекватна. В худшие - старуха, бубнящая себе под нос, как младенец.

Он вздохнул, встал, закрыл папку и положил ее в верхний ящик, в компанию еще с несколькими. Потом выключил настольную лампу и двинулся по стерильно-белому коридору к комнате миссис Перри. Медленно и осторожно он открыл дверь. В полумраке комнаты слышалось хриплое дыхание. Судорожно вздымалась мертвенно-бледная грудь. Женщина спала, подложив под спину несколько подушек, отчего характерно вздувшийся живот выпирал еще более явственно. Фил вгляделся в лицо. Узенькая полоска жидкости стекала из маленького носа по усам и заканчивалась на потрескавшихся пересохших губах. Даже во сне ее что-то беспокоило. Вздернутые брови, морщины на лбу, рот, искривленный в болезненной гримасе.

Фил Джонсон еще раз покачал головой. Как она могла забеременеть?

С кем, черт побери, она могла переспать?

И только сейчас он осознал всю дикость этого вопроса.

Какому идиоту могла прийти в голову мысль заняться сексом с восьмидесятилетней старухой?

Да и как могла возникнуть беременность? У старухи давным-давно закончились все женские дела. Оплодотворение просто физически невозможно.

Однако доктор Уотерстон несколько раз и весьма тщательно проверял ее. Вздутие живота возникло не от переедания, неправильного питания, какой-то болезни или множества прочих возможностей, которые рассматривались изначально. Оно возникло в результате роста живого зародыша в ее организме.

Фил тихо вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и пошел по коридору на кухню, где у них находилась кофеварка. Он сам виноват, что дело зашло так далеко. Он должен был обратить внимание раньше, должен быть более внимателен к ней, должен был...

Но в доме престарелых много других пациентов, которые тоже требуют постоянного внимания. Слишком много. При такой нехватке сотрудников вообще чудо, что не возникает более серьезных проблем.

Делать аборт слишком поздно. В своем докладе доктор Уотерстон написал, что на этой стадии беременности подобная процедура может почти наверняка оказаться смертельной как для матери, так и для плода. С учетом возраста миссис Перри и ее слабого физического состояния летальный исход практически неизбежен.

Фил вошел на кухню, взял из стопки пластиковый стаканчик и нацедил себе кофе. В помещении было темно, но он не стал включать лампу. Достаточно света из коридора. Углы кухни терялись во мраке. Представив себе, на что может быть похож несчастный младенец, Фил поежился и передернул плечами.

Давно, еще во время службы в армии, он, как медик, помогал принимать роды примерно у такой же пожилой женщины в маленьком итальянском городке. Это было не самое приятное зрелище. Ребенок появился на свет жутким уродцем, едва различимым в кровавом последе, и умер почти мгновенно. После этого его несколько лет мучили ночные кошмары.

Проглотив полстаканчика тепловатого кофе, он налил себе еще. Лунный свет падал через неплотно задернутые занавески, освещая циферблат настенных часов над холодильником. Часы показывали два тридцать. Он мысленно отнял час, прибавил десять минут и получил истинное время - час сорок. До очередной процедуры миссис Стоу - четыре часа двадцать минут. Можно и прикорнуть.