— Шесть, сорок; восемь, восемьдесят; два раза по одному и три, пятнадцать.
— О'кей, с налогами двадцать два, ноль восемь.
Менеджер посмотрела на нее, не в силах скрыть удивление…
— Я знала девушек, которые могли запомнить все налоги, но чтоб так складывать…
— Мне всегда нравились числа. Я унаследовала это от отца.
— Хорошо. — Менеджер наблюдала, как официантки заправляют кофейную машину «Бунн-о-Матик». — Замешана в воровстве, употребляешь наркотики?
— Нет.
— Была арестована? Проблемы с психикой?
— Нет.
Менеджер вгляделась в лицо Кристины и нашла ее не слишком, симпатичной.
— Ладно, испытательный срок три дня. Если будешь работать хорошо, можешь остаться. Теперь назови свое имя, чтобы внести его в расписание.
— Мелисса, — ответила Кристина. — Мелисса Вильямс.
— Чаевые делятся каждую смену. Зарплату выдаем по пятницам, — сказала менеджер. — Понятно?
— Все ясно. — Она будет подписывать чеки фальшивым именем, а затем получать по ним наличные в одной из лавочек, где занимаются обналичкой.
— Ты приступишь завтра, Мелисса. Твоя смена начинается в ланч. Посмотрим, как ты справишься.
Ей по-прежнему были нужны деньги — пять сотен, позаимствованные у того хорошенького мальчика, быстро исчезали. «Секонд-хенд» открывался только в полдень, она надеялась, что владельцу понравятся рубашки, которые она своровала. Пять-шесть смен в «Джим-Джеке», немного свежих овощей и пара книжек из «Стренда» каждую неделю — что ж, ей вполне удастся выжить. Я должна затаиться, говорила она себе. Стать девушкой без имени. Если за мной следят, то увидят, что я едва свожу концы с концами. Жилье у меня дешевое, одежда дешевая, работа дешевая и мои мужчины, скорее всего, будут дешевыми. Она тенью скользила домой мимо скопления уличных торговцев благовониями, таксистов-пакистанцев, собравшихся на Бонд-стрит для перекура, черных парней, торговавших записями с танцевальной музыкой, юных лесбиянок, выставлявших напоказ мужское нижнее белье, и прочих психопатов, говорящих сами с собой, безработных, которые никогда не работали и не собирались этого делать.
Вставляя ключ в замочную скважину двери своего голубого многоквартирного дома, Кристина думала о бренности жизни. О том, что тысячи людей ходили по тем же лестницам, возможно, сотни перебывали в ее комнате и несколько дюжин спали в ее кровати. Разговаривали и мечтали, вспоминали и забывали. Когда она умрет, другие люди станут носить обувь, которую она могла бы носить, грызть яблоко, которое она могла бы грызть. И не важно, что она сидела в тюрьме, что ее мать была никудышной матерью, которую она все равно любит, или что Рик почему-то избежал срока, все это совершенно не важно для той Высшей силы, что определяет ее порцию будущего земного счастья.
В комнате она извлекла коробку с рубашками. Какое везение, что они без монограмм. Через пять минут Кристина стояла в магазинчике с коробкой в руках.
— Удачный дебют в новом платье? — спросил хозяин, сдвинув очки со лба на нос.
— Очень удачный. Может, я его сегодня опять надену.
Он указал на коробку.
— А это что?
— Рубашки.
— Мужские рубашки? — Он раскрыл коробку, на которой еще оставались скрепки. — Очень хорошие. — Он провел пальцем по ярлыкам. — Смотри-ка, и поглажены. Что, подарок богатого дядюшки?
— Какой же вы догадливый.
— У многих людей есть богатые дядья, которые дарят им красивую одежду. — Он посмотрел на нее с хитрой улыбкой. — К тому же достаточно молодые, которым портной ушивает рубашки в поясе.
Она пожала плечами — к чему этот разговор с намеками?
— Я думаю, новые стоят по меньшей мере долларов по шестьдесят за штуку.
— Я хочу по восемнадцать за каждую, ты получишь девять.
— Десять.
— Девять.
— Десять, или сделка не состоится, — сказала она.
Он пощупал рубашки.
— Хорошо.
— Расплатитесь сейчас? — спросила Кристина.
— После того, как продам.
— Вы меня заставите голодать.
Он поднял подбородок и посмотрел сквозь очки.
— Найди себе работу, милая, живи как все нормальные люди.
— Я только что нашла ее, но еще не начала работать. Почему бы вам не проявить доброту и не заплатить мне по пять долларов за каждую рубашку прямо сейчас?
Он извлек бумажник и вручил ей хрустящую пятидесятидолларовую банкноту.
— А ты девушка не промах.
— Вы даже не знаете, до какой степени.
— Могу себе представить.
В этот вечер она легла в кровать с номером «Виллидж войс», открыв последнюю страницу с объявлениями:
Положительная реакция на СПИД и ДЕПРЕССИЯ?
СТРИПТИЗ МУСКУЛИСТЫХ ТЕЛ. Доступные Цены.
Излечение деперсонализации. Часто ощущаете себя вне реальности или отстраненным от своего «я»?
ТРЕБУЮТСЯ ГОМОСЕКСУАЛЬНЫЕ ПАРЫ.
Кокаин ваша проблема? Вы также страдаете от неспособности сконцентрироваться и беспокойства?
«Хонды» за сто долларов. КОНФИСКОВАННЫЕ. ПРОДАЮТСЯ НА МЕСТНЫХ АУКЦИОНАХ.
ТРЕБУЮТСЯ ВОЛОНТЕРЫ ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЙ: Заработай от 800 до 1200 долларов! Требуются здоровые мужчины и женщины в возрасте 21–45 лет: для изучения воздействия наркотиков и лекарственных средств. Проживание в исследовательском центре психиатрического института.
РАЗГОВОР О ЧЛЕНЕ — Приглашаются мужчины, возраст не имеет значения, для обсуждения темы в интернете. Демонстрация обнаженного тела не требуется.
Одиночки Страдающие Герпесом Секрет Микстуры Совершенно Конфиденциально Вышлите Конверт с Марками со Своим Адресом.
Американские Стриптизеры Фантастические Шоу и Еще Кое-что.
«Джипы» за сто долларов. Арест имущества, конфискации Налогового управления и ФБР.
Изучайте Американский Язык Глухонемых.
МАСТУРБАЦИЯ У вас есть интересная/забавная история о вашем первом опыте?
До чего же удивительный мир. Она перевернула страницу. Еще объявления: «Женщина Ищет Мужчину, и Мужчина Ищет Женщину, а также Мужчина Ищет Мужчину и Женщина Ищет Женщину», а также: «Нанимаем На Работу Совершеннолетних».
Обезьяны в одежде, подумала Кристина. Узнают друг друга по запаху. Она, возможно, могла бы найти какую-нибудь не слишком пристойную работенку, но это была особого сорта девушка. Вовсе не того, которые сами себя не любят и которых тянет на дно.
Когда-то Кристина снимала квартиру вместе с русской, писаной красавицей, которая работала стриптизершей в будке эротической фантазии на Таймс-сквер. Она раздевалась напротив маленьких окошечек с механическими шторками, поднимавшимися, когда посетитель бросал четвертак. Возвращаясь домой, русская часто плакала, причем как-то по-своему, с завыванием. Вокруг нее постоянно вились мужчины, они обращались с ней мягко, но испытывали чувственный восторг от ее душевного надрыва. Я другая, сказала себе Кристина. Если меня заставляют страдать, я обязательно отплачу тем же.