Крис замотал головой.
– Я тебе не верю.
– Он оставил нас ни с чем, и ради твоей безопасности я не подавала на алименты, решив, что будет лучше, если мы будем жить своей жизнью, не поддерживая с ним отношений. – Теперь Глория повысила голос. – Всю свою жизнь я стремилась защитить тебя, я всем пожертвовала ради тебя. Я даже подвергла себя риску, помогая тебе. Как ты можешь обвинять меня во лжи! Ведь именно я осталась с тобой, поднималась к тебе по ночам, помогала делать домашние задания, всегда поддерживала тебя и сейчас люблю всем сердцем! Кто держал перед тобой ведро и стирал простыни, когда тебе делали желудочное зондирование? Кто отказался от карьеры, ведь тогда пришлось бы проводить с тобой меньше времени? Кто все уладил, когда твоя шестнадцатилетняя подружка забеременела? Думаешь, твой «дорогой» папочка сделал бы хоть что-нибудь из того, что сделала для тебя я?
– Что? – Глория побледнела под пристальным взглядом Криса. – Ты помогла Би сделать аборт? Ты это имела в виду?
– Ты был в кадетском лагере. – Глория утирала ладонью слезы. – Би не хотела, чтобы ты об этом знал. Впрочем, она просила не говорить об этом ни ее матери, ни Ангусу. Би решила, что если я медсестра, значит, у меня есть друзья, которые ей помогут.
– Как ты могла такое сделать?
– Так было лучше, – бросила Глория. – Вам ведь было по шестнадцать лет! У семьи с таким началом не может быть будущего. Как бы ты учился с женой и ребенком на руках?
– Но она же была несовершеннолетняя. Ты даже не спросила разрешения у ее матери.
– Я поступила так, потому что считала, что это было правильное решение. Может, и Софи сейчас ведет себя так по той же причине, – объяснила Глория. – Говорю же тебе – это материнский инстинкт.
Она пересекла гостиную, намереваясь сесть рядом с сыном, но тот отвернулся от нее.
– Я не могу с тобой разговаривать, – сказал Крис. – Тебе лучше уйти.
Глория все-таки села рядом.
– Мама, послушай, сделай то, о чем я прошу. Я так хочу.
– Это было правильное решение, – повторила Глория; – Думаешь, мне было легко? Думаешь, я не вспоминала о том ребенке, когда родился Лачлан? Думаешь, мне легко носить этот камень на сердце столько лет, зная, что я сделала со своим первым внуком?
– О, ты себя жалеешь?
Глория хотела возразить, но Крис резка ее оборвал:
– Просто уезжай к себе домой, хорошо?
Глория хлопнула дверью, выходя из дома. Крис лежал на диване, обхватив голову руками, и слышал только биение своего сердца в бешеном ритме.
Сердце Софи учащенно билось от волнения, когда она толкала каталку-носилки по коридорам клиники Святой Елены. Ангус шел рядом с ней, перебросив через плечо сумку от реанимационного прибора «Oxy-Viva», в которой что-то ритмично тарахтело. Они дождались лифта, затем втиснулись в него вместе с переговаривавшимися между собой медсестрами и угрюмого вида санитаром. Софи боролась с желанием потрогать шприц объемом в десять миллилитров с мидазоламом, лежавший в кармане ее рубашки, поэтому она стояла, изображая усталость на лице, словно это был обычный день, когда приходится перевозить пациентов с одного места в другое.
На шестом этаже Софи и Ангус вышли и оставили каталку у стены. Здесь было два крыла, которые сходились у лифта. В одном крыле находились палаты, в другом – приемные врачей. Софи словно невзначай оперлась на каталку и посмотрела, Что происходило в коридоре. Ей казалось, что все обращают на нее внимание, а на лбу у нее появилась надпись большими буквами: «ПРЕСТУПНИЦА. ПРЕСТУПНИЦА», но никто даже не взглянул на парамедиков с каталкой в больничном коридоре. Может, пациент еще не готов к отправке или врачи не успели заполнить какие-то бумаги, – выглядело так, словно они ничем не заняты, кроме ожидания. Они привлекали к себе не больше внимания, чем мебель в коридоре клиники. Софи вдохнула знакомый больничный запах и опустила плечи.
Ангус поставил «Oxy-Viva» на каталку.
– Там его офис, – мотнул головой Ангус. – Третий справа.
Синяя дверь была закрыта. Софи внимательно осмотрела ее. Она прокручивала в голове снова и снова план действий. Вдруг ее охватило беспокойство: а что, если его там нет или он окажется в комнате не один? А если он позовет на помощь?
– Готова?
Софи ухватилась руками за каталку и попыталась глубоко вдохнуть. Сойер не возьмет над ними верх, ни за что. Когда ему станет невыносимо больно, он все расскажет Софи представила эту картину, и у нее все поплыло перед глазами. Она не хотела думать о том, как отнесутся к этому правоохранительные органы. Ее не волновало и то, что ее могут приговорить к тюремному заключению. Когда она найдет Лачлана, будет время подумать об этом. Она узнает, где находится Лачлан, все ли с ним в порядке, – только это имело какое-то значение. Несмотря на свои опасения прошлой ночью, она даже не допускала мысли о том, что Сойер не расскажет им, где прячут Лачлана. Она верила, что Лачлан жив и с ним все в порядке. Софи с трудом разжала пересохшие губы, чтобы выдавить из себя одно слово:
– Готова.
С каталкой они направились к офису Сойера. Ангус открыл «Oxy-Viva» и вытащил полиэтиленовый пакет, в котором находился кусок ткани, пропитанной хлороформом. Он сунул его под мышку, а потом с помощью носового платка открыл дверь. Дверь закрылась за Ангусом, Софи осталась ждать в коридоре. Ее бросало в жар от каждого звука: из фойе от лифта доносились голоса, а в приемной чуть дальше по коридору работало радио. Софи достала из кармана шприц и сунула его под подушку, ожидая сигнала от Ангуса.
Через несколько секунд, которые показались Софи вечностью, она услышала тихий свист и направилась в офис Сойера. В приемной было пусто. Дверь в кабинет была открыта, там Софи увидела перевернутое кресло и Ангуса, стоявшего над обмякшим телом Сойера. Пахло хлороформом, хотя ткань, им пропитанную, Ангус уже спрятал в полиэтиленовый пакет и бросил на пол.
При виде лежавшего на полу Сойера у Софи закружилась голова. В какой-то момент ей показалось, что она находится на вызове, а мужчина на полу – ее пациент, значит, необходимо проверить его дыхание, нет ли ушибов при падении и принять решение, какая больница с нейрохирургическим отделением находится ближе всего. Словно не она делала это: не она похищала человека, чтобы заставить его говорить правду.
– Софи, – тихо позвал Ангус. Тяжело дыша, она посмотрела на него. – Надо действовать.
Софи была готова расплакаться. Она продолжала смотреть на Сойера, лежавшего на полу, как вдруг Ангус наклонился и схватил ее за руку.
– Он знает, – сказал он тихо. – Помни об этом. – Софи прикусила щеку. – Или он, или Лачлан.
Софи дрожащей рукой провела под глазами, достала шприц и присела на корточки возле Сойера.
– Держи его руку так, как я тебе говорила.
Ангус обхватил предплечье Сойера и сжал его так сильно, что выступили вены. Софи старалась дышать глубоко, когда снимала колпачок и вкалывала иглу в вену на внутренней стороне руки Сойера.