— После гибели матери все было как в тумане, — продолжил он. От волнения его акцент стал заметнее. — Я не помню, как нам с Антонио удалось уйти целыми и невредимыми. Позднее нам рассказывали, что нас нашли охранники отца. Покинув Сан-Ри- нальдо, мы провели некоторое время в Аргентине, прежде чем воссоединиться с отцом.
Кейт содрогнулась. Причиной этому был вовсе не холодный ночной ветер.
— Рядом с тобой был кто-нибудь, кто тебя утешал9
Дуарте отмахнулся от ее вопроса:
— После приезда отца мы остались в Аргентине еще на какое-то время, чтобы пошли слухи, будто мы обосновались там. Затем мы тайком уехали в Штаты.
Информация о том, что в его старшего брата стреляли, никогда не появлялась в СМИ. Какие еще подробности той роковой ночи семье Медина удалось сохранить в тайне?
— Неудивительно, что ваш отец стал так одержим безопасностью.
— Все же в первые годы нашего пребывания на острове он рисковал и иногда его покидал.
— Твой отец покидал остров?
Куда клонит Дуарте? Очевидно, он сказал об этом с какой-то целью.
— На материке у него был короткий роман с одной женщиной, — произнес он тоном, лишенным каких-либо эмоций.
— С матерью твоей сводной сестры, — уточнила Кейт. Она кое-что знала о внебрачной дочери Энрике. Элоиза родилась меньше чем через два года после государственного переворота на Сан-Ринальдо. Должно быть, для трех мальчиков, тоскующих по матери, роман отца с другой женщиной был тяжелым ударом. — Как они познакомились?
— Карлос долго восстанавливался после тяжелых ранений. Между нашим отъездом из Аргентины и приездом сюда ему стало хуже. В больнице, где он лежал, наш отец познакомился с одной медсестрой и нашел утешение в ее объятиях.
Теперь Кейт стало ясно, почему, покинув остров, Дуарте и его братья редко виделись с Энрике.
— Его роман с той медсестрой стал причиной разлада между тобой и твоим отцом.
Она сочувствовала обеим сторонам — мужчине, искавшему утешения после утраты любимой жены, и мальчику, обиженному на отца за то, что он предал память его матери.
— Наверное, тебя удивляет, почему я тебе все это рассказываю.
Кейт взвесила все за и против и решила, что сейчас подходящий момент обсудить их с Дуарте отношения.
— Мы были близки. Мне хорошо с тобой в постели, но хотелось бы думать, что нас связывает нечто большее.
— Ты упоминала мои многочисленные короткие интрижки.
— Да. При чем здесь это?
— У меня был секс, но не было опыта построения отношений. Ни с моими родными, ни с женщинами. Мне много раз говорили, что я бессердечный мерзавец.
— Бессердечный? Ради бога, Дуарте! — воскликнула Кейт, ложась поверх него. — Ты какой угодно, только не бессердечный. Людей, которые способны так же напряженно переживать, как ты, следует еще поискать. Уверена, ты не плачешь, когда смотришь фильмы, но я вижу, как глубоко ты все чувствуешь.
Он заставил ее замолчать, прижав пальцы к ее губам:
— Не надо устраивать мне сеанс психоанализа. Я просто пытаюсь тебе сказать, что мне нужно от тебя больше, нежели твое тело.
Ее сердце подпрыгнуло. Неужели он действительно имеет в виду…
Но, Кейт, учитывая мой прошлый опыт, я не могу ничего тебе обещать.
Откровения этого гордого мужчины глубоко ее тронули. Она подумала о подарке, который он оставил на подушке, вместо того чтобы вручить лично. Может, их отношения, развивающиеся не по сценарию, выбили его из колеи, как и ее? Правда, до сих пор он вел себя так уверенно.
Ее охватило чувство неловкости. Дуарте сказал, что строить отношения с ним рискованно. Она только сейчас начала осознавать, как много может потерять в случае неудачи. Наверное, самое мудрое решение сейчас не ускорять события.
— Дуарте, — прошептала она, — как ты смотришь на то, чтобы до свадьбы Тони и Шеннон позволить всему идти своим чередом?
В его глазах промелькнула тень, затем он улыбнулся, взял в ладони ее лицо и прижался губами к ее губам.
После семейного ужина Дуарте потягивал бренди в комнате для занятий музыкой. Потолок с кессонами и деревянный пол создавали хорошую акустику.
Все были в сборе, разумеется за исключением Карлоса. Правда, число присутствующих увеличилось по сравнению с обычным.
Шеннон играла на рояле. Ее сынишка сидел на стуле рядом с ней и болтал ногами. Тони, прислонившийся к роялю, не сводил глаз со своей невесты.
Дженнифер сидела по-турецки на полу у огромной арфы и гладила Бенито и Диабло. Энрике полулежал в кресле. Кислородный баллон, стоящий у затемненного окна, напоминал Дуарте, как серьезно болен его отец. Кейт сидела в соседнем кресле и покачивала ногой в такт музыке в стиле регтайм.
Кейт.
Взгляд Дуарте задержался на ней. Простое черное платье на ее безупречной фигуре смотрелось изысканно. Если бы им не нужно было вылезать из постели, построить отношения было бы проще простого.
Вчера ему было непросто изливать ей душу, но все женщины хотят именно этого, не так ли? Все же он, наверное, что-то упустил, поскольку Кейт все еще с ним осторожничает.
Музыка закончилась, и Дуарте зааплодировал вместе со всеми. Тони взял со столика рядом с роялем свой стакан и сделал глоток бренди.
— Кейт, может, попробуешь убедить Дуарте для нас сыграть? — спросил он.
Она изумленно уставилась на Дуарте:
— Ты играешь на рояле?
— Очень плохо. Спасибо тебе, Тони. Я никогда этого не забуду. — Он поднял свой стакан как для тоста. — Если ты будешь настаивать, я расскажу всем, как ты мучил всех нас своей игрой на арфе.
Мягко рассмеявшись, его брат ответил на тост.
Карлос был единственным из них троих, кто делал успехи в игре на музыкальном инструменте. Энергичному Тони не хватало усидчивости. Дуарте учитель говорил, что он играет как робот.
Энрике повернулся к Кейт:
Может, музыкантов из моих сыновей и не вышло, но моей целью было привить им любовь к прекрасному и дать им всестороннее образование. Мы жили в изоляции, но я нанимал для них лучших преподавателей.
— Гм. — Кейт кивнула. — Я ни за что не поверю, что вы относитесь к тем людям, которые передают контроль в чужие руки, а сами сидят без дела. Итак, расскажите мне, чему их учили вы.
— Ты хороший репортер.
— Мне приятно слышать это от вас, учитывая, что вы знаете, на кого я работаю. — Она подмигнула Энрике. Она вела себя с ним так непринужденно, как если бы он был ее соседом.
— Я преподавал своим сыновьям историю искусств.
За этим последовал рассказ о его любимых испанских художниках.