На эти приобретения ушло много денег. Каждое утро Шеннон находила в шкафу что-то новое — от джинсов и кофточек на каждый день до шелковых вечерних платьев и туфель на высоких каблуках. Там была целая коллекция купальных костюмов…
И белье. Но Шеннон чувствовала себя неловко, потому что вещи выбирала эта женщина.
Элис вертела в руках стакан.
— Деньги, из-за которых вы беспокоитесь, для них ничего не значат. Они могут позволить себе все самое лучшее. Им было бы неприятно видеть ваше смущение. Теперь вы соответствуете их стандартам, и королю не о чем беспокоиться.
Боже упаси, если ее старые спортивные туфли неприятны королю.
Шеннон в растерянности занялась своими очками, сняла их и начала протирать платком, хотя они были идеально чистыми. До сих пор она не видела ничего похожего на здешние обычаи. А Элис, судя по всему, чувствует себя на острове лучше, чем Тони.
Шеннон водрузила очки на место:
— Извините за нескромный вопрос. Как давно вы работаете у короля?
— Всего три месяца.
Как долго Элис собирается тут оставаться? Остров роскошен, но он настолько оторван от мира, что время тут, кажется, замерло. Чем привлекает такая жизнь эту женщину?
Вдруг Элис вскочила на ноги:
— А вот и Антонио.
Тони вышел на веранду, неотрывно глядя на Шеннон:
— Спасибо, что нашли ее, Элис.
— Да, конечно.
Элис отошла так далеко, что не могла их слышать, так что они могли спокойно разговаривать.
Тони запустил пальцы в волосы, аккуратно зачесанные перед встречей с отцом, и растрепал их. Он беззаботно улыбался, но плечи его были напряжены. Шеннон заметила, что так всегда бывает после бесед с королем.
— Как прошла встреча?
— Не хочу говорить об этом. — Тони достал лилию из вазы, стоящей на баре, оборвал стебель и сунул цветок за ухо Шеннон. — Гораздо приятнее любоваться тобой. Этот цветок почти так же красив, как ты.
— Цветы быстро начинают увядать.
— Возможно, но тут есть теплица с практически неистощимым запасом.
Еще одно достоинство острова, о котором она не догадывалась. Но, видимо, именно поэтому в вазах всегда стояли свежие цветы.
— Тем не менее, — сказала Шеннон, притронувшись к лилии, — я ценю твой благородный жест.
— Я занялся бы с тобой любовью на ложе из цветов, если бы ты позволила.
Тони осторожно потянул ее за мочку уха, потом провел рукой по ключице.
Как легко поддаться сладостному искушению его слов и его мира! Но она однажды уже попалась в такую ловушку.
— А как насчет шипов? — поинтересовалась Шеннон.
Он засмеялся и обнял ее за талию:
— Пошли, моя практичная любовь. Мы уходим.
Любовь? Она облизнулась, чтобы смочить внезапно пересохшие губы:
— Обедать?
— На аэродром.
Желудок Шеннон сжался. Неужели их пребывание здесь подошло к концу?
— Мы уезжаем?
— К сожалению, нет. У твоей квартиры по-прежнему толкутся журналисты и любопытные. Адвокату потребуется еще пара дней. Он заканчивает работу над требованием о наложении запрета на информацию. Тогда мы сможем отсюда выбраться. А что касается сегодняшнего дня, я иду встречать гостей и прошу тебя пойти со мной.
Они не уезжают! Шеннон почувствовала невероятное облегчение.
Тони наклонил голову набок:
— Ты согласна?
— Да… Я думаю, да. — Она постаралась собраться с мыслями. — Надо только забрать Колби.
Элис осторожно кашлянула:
— Я уже предупредила мисс Дельгадо, младшую няню. Она готовит ланч на свежем воздухе. Потом она присмотрит за мальчиком во время дневного сна, если понадобится. Надеюсь, вас это устраивает?
— Конечно. Звучит очень заманчиво.
Шеннон благодарно улыбнулась и протянула Элис руку. Но та смотрела не на нее. Глаза секретаря были устремлены на кого-то другого.
На Тони!
Шок пригвоздил ее к полу. Мгновенно вспыхнула ревность, чувство уродливое, не свойственное ей. Шеннон считала себя выше столь примитивных эмоций, не говоря уже о том, что Тони никак не поощрял эту женщину. Тем не менее Шеннон захотелось взять его за руку, сказав тем самым: «Он мой».
Элис на какой-то момент расслабилась, перестала следить за собой и ясно показала, что она хочет получить, живя на острове.
Мужчину из семьи Медина.
Тони вел машину к причалу, радуясь, что Шеннон едет с ним и облегчит предстоящую встречу. Правда, ее присутствие тоже мучительно, но по иной причине.
На прошлой неделе завоевание ее благосклонности стало болезненным удовольствием. Страсть росла. Проводя время с Шеннон, Тони понял, что у него появились новые причины желать ее. Она очаровывала его самыми простыми вещами.
Когда Шеннон сидела на краю бассейна, свесив ноги в воду, он представлял, как эти длинные ноги обвиваются вокруг него.
Когда она пила лимонад, ему безумно хотелось слизнуть капли этого напитка с ее губ.
Когда Шеннон протирала очки, подышав на них, он вспоминал, как она, дойдя до оргазма, шумно дышала ему в ухо.
Но легче было мечтать о том, чтобы романтическим путем вернуть Шеннон, чем сделать это. Однако ежедневное стремление к этой цели делало его пребывание на острове не таким тяжким.
А что будет после возвращения в Галвестон? Об этом он подумает, когда придет время. Теперь надо разобраться с одним эпизодом из прошлого его отца.
— Тони, ты так и не сказал мне, кого мы встречаем. Твоих братьев?
Росшие по обеим сторонам дороги пальмы образовали над ней что-то вроде арки. Проезжая под ними, Тони подыскивал нужные слова, чтобы подготовить Шеннон к тому, о чем он никогда ни с кем не говорил.
— Ты на правильном пути. — Его руки сильнее сжали руль. — Мою сестру. Сводную сестру, если быть точным.
— Сестру? Я не знала…
— И пресса тоже. — Его сестра, Элоиза, только недавно восстановила отношения с отцом. — Она приехала на совет по поводу сложившейся ситуации. Теперь, когда тайна семьи Медина раскрыта, ее история тоже вскоре станет достоянием гласности.
— А могу я спросить, что это за история?
— Конечно. — Тони сосредоточенно смотрел на дорогу — удобный способ скрыть гнев. — Мой отец имел связь с ее матерью, когда только приехал в Штаты. В результате на свет появилась Элоиза. Ей сейчас лет двадцать пять.
Глаза Шеннон расширились под очками.
— Понимаю, — протянула она.