— Кажется, она вас ценила.
— Это слишком сильно сказано. Твоя бабушка не любила общество мужчин, льнувших к ее мужу, вернее, к его власти, ей претила их услужливость, а тем более их лесть. Ей импонировала моя скромность. На самом деле я был с ней так сдержан, потому что она производила на меня сильнейшее впечатление.
— Она была красива?
— Ты похожа на нее, и не только внешне, это меня как раз и тревожит.
— Матильда говорила, что вы принадлежали к тем немногим, кому она доверяла.
— Никому она не доверяла! А ты никак не можешь заставить себя называть свою мать «мама», как это принято у всех нормальных людей?
— Матильда никогда не была нормальной матерью, к тому же ей самой нравилось, когда я обращалась к ней по имени. Кто выдал Лили?
— Она сама себя приговорила, и твой дед при всем желании не смог бы ее спасти.
— Мой дед превыше всего ставил власть. Но защитить ее он мог. Она же была его женой, матерью его дочери. У него были для этого возможности.
— Не смей его судить, Сьюзи! — вспылил Кнопф. — Лили зашла слишком далеко, и ей никто уже не сумел бы помочь. Если бы ее арестовали и судили за измену, она угодила бы на электрический стул. Твой дед стал первой жертвой этого дела: оно стоило ему карьеры, состояния и чести. Партия прочила ему пост вице-президента при Джонсоне!
— Но Джонсон не стал баллотироваться. Карьера, состояние, честь — в каком грустном порядке вы перечисляете эти ценности! Всем вам, сотрудникам зловещих правительственных органов, успешно промыли мозги. Вы думали только о том, как победить в ваших междоусобных войнах и заслужить новые звания.
— Дурочка, люди, павшие во имя того, чтобы ты жила в свободном мире, безымянны. Они служили своей стране, оставаясь в тени.
— И кто же из этих «теней» стрелял в мою бабку? Кто из этих доблестных «слуг родины» открыл огонь по беззащитной женщине, попытавшейся всего лишь от них сбежать?
— Хватит с меня, довольно! — Кнопф поднялся со скамейки. — Если бы все это слышал твой дед, он бы в гробу перевернулся.
— Мне самой интересно, как бы он прореагировал на вашу речь в защиту убийц его жены!
Арнольд Кнопф стремительно зашагал по аллее, Сьюзи бросилась вдогонку.
— Помогите мне вернуть ее доброе имя — это все, о чем я прошу!
Кнопф обернулся и долго смотрел на Сьюзи.
— Было бы очень полезно преподать тебе урок смирения. Самый лучший способ — оказаться лицом к лицу с реальностью, — пробормотал он.
— Что вы сказали?
— Так, просто мысли вслух. — И Кнопф удалился в направлении Ла Гуардиа.
При его приближении зажглись фары автомобиля. Он сел на заднее сиденье и укатил.
* * *
В 10 часов вечера Эндрю собрался уходить от Саймона.
— Тебе обязательно надо вернуться к себе прямо сегодня?
— Ты уже в пятый раз меня об этом спрашиваешь, Саймон.
— Просто хотел убедиться, что правильно тебя понял.
— Я думал, ты ждешь не дождешься, когда я съеду, — отозвался Эндрю, закрывая чемодан. — Завтра заберу остальное барахло.
— Учти, если передумаешь, можешь возвращаться.
— Не передумаю.
— Тогда я тебя провожу.
— Нет, останься. Обещаю позвонить тебе, когда доберусь домой.
— Если в течение получаса от тебя не будет известий, я поеду к тебе.
— Все будет хорошо, уверяю тебя.
— Знаю. Главное, ты будешь спать на новых простынях.
— Вот именно!
— Ты мне обещал, что пригласишь поужинать ту, которая их тебе подарила.
— Я помню. Кстати, ты не хочешь позвонить своей Кэти Стейнбек?
— Какие странные мысли! С какой стати ты ее вспомнил?
— Ни с какой, просто так. Но ты подумай.
Саймон озадаченно смотрел на друга. Эндрю забрал вещи и вышел за дверь.
Доплетясь пешком до своего дома, он задрал голову. Занавески в его окнах были задернуты. Прежде чем войти, он сделал глубокий вдох.
Лестничная клетка тонула в потемках до третьего этажа. Поднявшись на свою площадку, Эндрю поставил чемодан на пол и стал искать в карманах ключи.
Дверь его квартиры распахнулась сама, какой-то человек отбросил его сильным ударом в грудь. Эндрю отлетел и ударился о перила. Время замерло, он зашатался над темным провалом. Человек схватил его за воротник, опрокинул на пол и метнулся к лестнице. Эндрю бросился за ним, сгреб за плечо, но незнакомец, повернувшись, сильно двинул его правым кулаком в лицо. Эндрю показалось, что глаз у него провалился внутрь черепной коробки, но он, превозмогая боль, попытался удержать обидчика. Два удара, под дых и по печени, заставили его отказаться от этой попытки. Он согнулся пополам и смирился с поражением.
Незнакомец побежал вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Дверь на улицу захлопнулась за ним с ехидным скрежетом.
Эндрю долго не мог отдышаться. Наконец он кое-как выпрямился, подобрал с пола чемодан и вошел в свою квартиру.
— Добро пожаловать домой, — пробурчал он себе в бороду.
В квартире все было перевернуто вверх дном, ящики книжного стола были выдвинуты до отказа, все папки выпотрошены, бумаги раскиданы по полу.
Эндрю побрел в кухню, открыл морозильник, положил в полотенце несколько кусочков льда и прижал к веку. После этого он направился в ванную изучать в зеркале полученные повреждения.
* * *
Он уже целый час пытался навести порядок, когда в дверь позвонили. Эндрю набросил куртку, достал из кармана револьвер и засунул его за пояс за спиной. И только после этого отпер дверь.
— Ты что, совсем рехнулся? Я десять раз тебе звонил! — набросился на него Саймон.
Оглядев друга, он сменил тон.
— Тебя избили?
— Правильнее сказать, я позволил себя избить.
Эндрю впустил Саймона в квартиру.
— Ты разглядел того, кто это сделал?
— Одного со мной роста, кажется, брюнет… Все произошло слишком быстро. Ты сам видел, как темно на лестничной клетке.
— Что у тебя украли?
— Что тут можно украсть?
— Ты проверил, не ограблены ли другие квартиры в твоем доме?
— Это не пришло мне в голову.
— А полицию вызвал?
— Еще нет.
— Пойду взгляну, не взломаны ли другие двери, — сказал Саймон. — Я мигом!
Пока Саймон бродил по этажам, Эндрю спрятал револьвер и подобрал упавшую с каминной полки фотографию в рамке.