— А знаешь, Лайнус, — сказала она. — Я тем не менее, тоже хотела бы пойти на предоткрытие. Это будет хорошей репетицией для утреннего шоу на следующий день, и к тому же было бы интересно нарядиться и потереться среди этих денежных мешков. Кроме всего прочего, должна признать, что, вероятно, мне будет полезно посмотреть, как в таких ситуациях держит себя Элиза.
— О Господи, — простонал Лайнус. — Как же мне надоели эти мероприятия!
Лицо Лорен снова затуманилось.
— Я могу пойти и сама. — сказала она.
— Ни в коем случае, — ответил Лайнус. — Я иду с тобой. Не оставлю тебя наедине с этими толстосумами. Но у меня есть одно предложение, детка: возможно, тебе лучше перестать жевать свою резинку.
Ночуя у отца накануне, Этан забыл свой калькулятор, и это давало Джейсону прекрасный повод увидеть сына еще раз. Сейчас он стоял перед знакомой дверью с этим нехитрым электронным устройством в руках. Открывшая ему Нелл выглядела удивленной.
— Этан забыл вот это, — сказал Джейсон. Нелл взяла у него калькулятор.
— Он сообразил бы, что калькулятора нет, только когда вечером сел бы делать уроки.
— Можно мне увидеть его на минутку? — попросил Джейсон.
— Он сейчас в гостях у друга, — ответила Нелл. Наступила неловкая пауза, когда каждый из них ждал, что заговорит другой.
— Послушай, Нелл. Я тут подумал, не захочешь ли ты пойти со мной в Клойстерс завтра вечером, где будет прием по поводу открытия выставки, посвященной Камелоту.
— О, да. Я читала об этом в газете. — Она скептически взглянула на него. — Но билеты туда стоят кучу денег. Или я ошибаюсь?
— Да, тысяча баксов за один билет, — ответил он. — Но Ларри одалживает мне эти деньги, потому что очень хорошо чувствует такие вещи. А я могу потом списать их как благотворительный взнос или расходы на бизнес.
— Расходы на бизнес? — переспросила Нелл. — Что-то я не понимаю.
— Ларри уже ведет переговоры о контракте с другим издателем по поводу книги о деле Констанс Янг.
— И Джейсон Воан, человек, который ненавидел ее всем сердцем, конечно же, напишет такую книгу, — сказала Нелл. — И после ее опубликования появится множество других телевизионных интервью.
Джейсон пропустил ее саркастическое замечание мимо ушей.
— Брось, Нелл. Вчера ты сказала, что очень хотела бы увидеть эту выставку. К тому же будет интересно снова попасть в высшее общество. Столько времени уже прошло с тех пор.
Она заколебалась, и он видел это.
— Думаю, я могла бы найти кого-нибудь, кто побыл бы с Этаном, — сказала она. — А в нашем шкафу, вероятно, найдется что-нибудь со старых времен, что можно было бы надеть по такому поводу.
— Прекрасно, — сказал Джейсон. — А ты не забудешь напомнить Этану, чтобы он посмотрел «КИ ту Америка» завтра утром? Я хочу, чтобы он увидел своего отца победителем, а не неудачником.
Когда Урсула на своей крошечной кухне мыла посуду после ужина, руки ее тряслись. Прополоскав тарелку, она неосторожно ударила ею о кран. Мокрый фарфор выскользнул из ее пальцев и разбился вдребезги. Урсула убрала осколки со своего потертого линолеума, раздумывая над тем, как она сегодня вечером будет вести урок по рукоделию.
А может быть, урок по вышивке? Это как раз самое лучшее, чем она сейчас может заняться. Это наверняка поможет ей отвлечься от того, что произошло на панихиде по Констанс. Урсуле никак не удавалось стереть из памяти лицо убийцы Констанс, смотревшего на нее сверху вниз, когда она беспомощно лежала на полу похоронного дома.
Всю вторую половину дня Урсулу трясло и лихорадило; в какой-то момент она даже думала было пойти в полицию, но потом решила, что все-таки не должна этого делать. Если бы только она могла вспомнить, что именно говорила — если, конечно, вообще говорила, — когда очнулась после того обморока. Может быть, она выдала себя?
Но что, если на самом деле она не сказала ничего такого, что могло бы заставить убийцу заподозрить ее в том, что она его видела? Тогда у нее все будет хорошо, а обращение в полицию только все усложнит. Она будет вынуждена давать показания, а этого ей хотелось как раз меньше всего на свете.
Урсула вытерла кухонную стойку, повесила влажное полотенце, которым вытирала посуду, и пошла в гостиную. Там она включила телевизор, чтобы послушать вечерние новости, прежде чем отправляться в магазин. Сидя на старом диване, Урсула взяла из специальной сумки вышивку, над которой работала в последнее время. На канве уже полностью была закончена третья строфа стиха.
И вот она лежит в бассейне,
Лежит, словно утонувший камень.
А она такая холодная,
Когда умирает совсем одна, но…
Оставалось добавить только последнюю строчку. Урсула принялась вышивать ее, одним глазом поглядывая в телевизор.
А там Элиза Блейк рассказывала, как прошли похороны Констанс Янг. На экране одно за другим мелькали лица людей, пришедших отдать последнюю дань уважения покойной, включая кадры с молодым человеком, который, по словам Элизы, был арестован, потому что у него был найден единорог из слоновой кости, разыскиваемый повсюду с того самого момента, как было обнаружено тело Констанс. Бойд Айронс, ассистент Констанс.
Урсула вспомнила это имя. Бойд Айронс был таким любезным, таким вежливым, когда звонил ей, чтобы пригласить на поминальную службу. А теперь, поскольку единорог оказался у него, полиция уже рассматривает Бойда как подозреваемого в деле о смерти Констанс. Но Урсула-то знала правду.
Одно дело — промолчать и дать возможность убийце избежать наказания за преступление, которое уже совершено. Урсула ничего не могла изменить в том, что Констанс мертва, а нести ответственность за то, чтобы призвать преступника к ответу, она не обязана. Но знать, что молодого человека обвиняют в убийстве, к которому он не имеет никакого отношения, и ничего не сделать, чтобы оправдать его, — это было совершенно неправильно. Она не сможет потом спокойно жить, если судьба этого приятного молодого человека будет разбита, Она должна все рассказать полиции.
И все же, с ужасом глядя на появившееся после этого на экране лицо убийцы, Урсула решила переспать со своим решением еще одну ночь.
Двое мужчин остановились на ступеньках здания Городского суда Нью-Йорка, чтобы пожать друг другу руки.
— Только не думайте, будто я не оценил того, что «КИ Ньюс» и вы лично, Эндрю, предприняли здесь, — сказал Бойд. — С вашей помощью я предстал перед судом намного быстрее, чем если бы нанимал адвоката, какого мог бы себе позволить — недорогого и без всяких связей. И отдельное спасибо за то, что убедили судью выпустить меня отсюда.
— Не стоит благодарности, — ответил адвокат. — Нам просто повезло, что судья прислушался к моим аргументам, когда я сказал, что, если бы вы на самом деле украли этого единорога, было бы крайне глупо с вашей стороны ронять его на землю на глазах у всей журналистской братии. Плюс, конечно, ваши высокопоставленные покровители, мой друг, оказались очень кстати.