Перед многофункционально-общественным творением неизвестного зодчего, немного наискосок, где в старину, видимо, предполагался каретный подъезд, нагло красовалась самая настоящая деревенская завалинка, и сразу за ней — плетень, с горшками, лаптями и ослепительно белыми онучами, развешанными колоритно по дрекольям.
На завалинке сидел всамделишний мужик, в подпоясанном синим кушаком армяке или тулупе, Яромир не имел точного понятия, подобное одеяние вспомнилось ему по гравюрным иллюстрациям к описанию старомосковского быта за авторством профессора Забелина. Голову мужика украшал развязанный мерлушковый треух, живо вызвавший в воображении комичные ассоциации с мультипликационным героем фильма «Падал прошлогодний снег». Хотя здешний мужик выглядел посолиднее… Впрочем, и не вполне мужик. Борода, конечно, была. Только вовсе не старообрядчески окладистая и вольно пышная, а совсем наоборот. Аккуратная такая бороденка, разве в дорогих салонах мастера изобретают пижонам, фасонная, или, как говаривали в дореволюционные времена, — «стрикулистская». На сочном, выдающемся носу псевдомужика красовалось натуральнейшее пенсне, возможно, что и в золотой оправе, костюмеры «Мосфильма» бы позавидовали. Мужик щелкал лениво семечки, собирая лушпеюшки в изящную, чистую ладошку, иногда вздыхал и щурился на облака, не изыдет ли дождь и не покажется ли красно солнышко?
Яромир решил воспользоваться удобным случаем, подошел. Вокруг все равно не наблюдалось ни единой другой человеческой души, а куда лучше было сперва расспросить праздного аборигена, прежде чем вступать в недра подозрительно тревожного и, на первый взгляд, мало дружелюбного особняка.
— Здравствуйте. Извините, что вторгаюсь в вашу приватность… — начал было вступление Яромир, но сразу же его не вполне воспитанно перебили:
— Чего-сь? Ты по-русски выражайся, мил человек. Надо ж, вату какую-то удумал. Я, любезный, слышу покамест хорошо. Тьфу, тьфу! — Мужик в пенсне размашисто перекрестился, перестал лузгать семечки, уставился обиженным взором на собственные сверкавшие ослепительно, наверное хромовые, сапоги.
У Яромира снова пробудилось чувство, что его нехорошо и нарочно разыгрывают. Все этот ряженный под пейзанина тип понимал распрекрасно, и слово «приватный» было ему, несомненно, знакомо. А вот же, неизвестно зачем выдрючивался. Однако сказал «а», не мешкай с «б». Яромир, поборов в себе возникшую неловкость, приступил к существу дела.
— Мне бы в управление кирпичного завода попасть. То есть, я не слепой, читать тоже умею прекрасно. — Яромир указал пальцем в сторону обкорнанной классической постройки. — Но поймите и меня. Вдруг в неурочное время, перерыв или начальник в отъезде. Не хотелось бы испортить первое впечатление. Вы, я вижу, местный уроженец? Или, по крайней мере, человек бывалый, искушенный в здешних обычаях и порядках? — Яромир с трудом подбирал слова, иногда переходя на пародийно-напыщенную речь. Его совершено сбили с толку армяк с кушаком, борода и пенсне, завалинка и горшки с лаптями. И все это на виду у казенных, будничного содержания транспарантов.
— А вам, позволю спросить, зачем? Какой, тары-бары, интерес? Откуда вы, собственно, узнали про тутошнее заведение? — встрепенулся внезапно ряженый, позабыв про узоры на сапогах. Говор его теперь представлял смесь казенно-чиновничьего языка с простонародными вкраплениями, будто бы мужик никак не мог решить, какую из двух ипостасей ему нынче избрать: интеллигентно-высокомерную или же хамски-мещанскую.
— Так ведь требуются специалисты? Я и приехал. Увидел объявление в газете и приехал. — Яромир торопливо залез в потайной карман ветерана-дождевика, вновь извлек на белый свет замызганный номер «Потребительской правды», протянул печатное издание мужику. — Здесь, на последней странице все прописано.
— Милый вы мой! Чудесный и дражайший! Что ж вы сразу не сказали? А я сижу-сижу! Экая бестолочь! — Мужик прямо-таки взвился над завалинкой, в порыве самобичевания хлопнул себя по лбу столь отчаянно и усердно, что золотое его пенсне слетело с внушительного носа, будто пташка с суковатой ветки. Однако ряженый тип успел его подхватить. — Пойдемте, пойдемте. Давно уж вас ждал. Не персонально, конечно, но кого-то по объявлению. Никогда еще не случалось, чтобы хоть один да не откликнулся! Нет, не случалось!
— Погодите, — попытался остановить чиновное рвение Яромир: фальшивый мужик тем временем тащил его под руку к парадному входу со львами. — Разве мне нужно к вам?
— Ко мне, ко мне! К кому же еще! — уверил его ряженый и возобновил стремительное их общее движение по направлению к особняку. — Вот уж не чаял с утра! Такая удача! Такая удача!
Яромир опомниться не успел, как очутился в небольшом уютном кабинетике. Где и был чуть ли не силком усажен на кожаный присутственный диван перед хрупким гостиным столиком на шатких гнутых ножках, однако украшенным древним телефонным аппаратом, едва ли не первенцем изобретателя Белла. Ряженый взгромоздился подле на обширный мраморный подоконник, снова принялся за семечки.
— Не сочтите за назойливость, но хотелось бы знать, кто вы и откуда? Специальность и общественное положение, так сказать? — поинтересовался загадочный работодатель, сплевывая шелуху в кулак.
Слава богу, пошел нормальный разговор. Яромир с облегчением вдохнул глубоко, набрал побольше кислорода в грудь. Представился довольно подробно, потом протянул диплом, хотя и без отличия, зато престижного технического вуза, трудовую книжку, с увольнением согласно собственному желанию, и зачем-то снова пресловутую газету с объявлением.
— Чудесно. Чудесно! — дважды повторил мужик-фальсификатор, вид у него был предовольный. — В свою очередь, имею честь познакомиться. Я — Волгодонский, Ахмет Меркулович, здешний председатель и градоначальник.
Яромир от изумления поперхнулся слюной и чуть было в приступе кашля не свалился с дивана.
— Простите, Ахмет э-э-э… — придя в себя, обратился он к ряженому.
— Меркулович, — ласково подсказал визави, нисколько не расстроившись его забывчивости, — поначалу-то бывает труднехонько запомнить. Но все привыкают со временем.
— Да-да, спасибо, — подхватил подсказку Яромир. — Я не вполне только понял. Ах-мет Мер-ку-ло-вич. Вы председатель чего?
— Верхней и нижней выборной палаты, — важно пояснил Волгодонский, — в нынешнем году по совместительству. Впрочем, сложно сейчас объяснять, отчего так сошлись звезды.
— А какое, пардон, вы имеете отношение к управлению кадров завода, указанному в объявлении в качестве работодателя? — не понял ничего совершенно обалдевший от происходящего Яромир.
— Самое прямое, дорогой мой. Самое прямое. — У народничествующего градоначальника, видно, была дурная привычка повторять все дважды. — Кирпичный завод формально и фактически принадлежит городу, стало быть, в моем лице вы разговариваете как бы и с управляющим со стороны владельца.
— Ах, вот как! Что же, это меняет дело. — Яромир подумал, так даже лучше. Избавление от лишней бюрократии способствует порядку в производственных отношениях. — Хотелось бы узнать условия найма. Вы, очевидно, желаете назначить испытательный срок?